Евгения Темерёва

Чисто поле. Тихо. Птички щебечут. Цветочки растут.

Вот и солнышко выкатилось, зевнуло, потянулось… Хорошо!

Сидят на бревне (лавке) двое: один – мужеского полу, другой – точно женского. Счастливые оба. Безмятежные. За руки держатся.

Сидят на бревне посередь поля Иван да Маруся. Головами приперлись друг к дружке. За руки держатся. Глянет Ваня на свою Марусю и ажно счастьем засветится.

Хорошо…

Тут Маруся возьми и тронь Ваню за плечо:

– Хочу, мол, домишко, вокруг садик с цветами, ребятишки бегают, петушок поет…

Удивился Иван. Репу почесал, оглядывается, где б мечту Марусину найти:

– О! Есть такой домишко! Пошли.

И пошли они рука об руку.

Не прошли и версты, глядь: народ по полю. Самолет над ними, видишь ли, летает и всякую всячину с неба сбрасывает. Кто быстрее по полю носится, тому, стало быть, и награда.

Ну Ваня, не будь дурак, Маню у дороги оставил – и тож туды, за манною небесной погнался. А дело-то непростое. Народ-то уж не первый год, поди, бегает: то тут Ваня не поспеет, то там не дотянется. А Маруся только по краю поля бегает – да куды бежать: мил друг то в одном краю поля, то в другом уже. А посреди поля – гляди – затопчут!

Ну да догнал Иван свою посылочку заветную, развернул, развернул – а там мотоцикл! Настоящий! Сидит у мотоцикла своего, все отдышаться не может. Тут и Маруся подбежала: только ручкой обняла, только голову погладила, как Ваня и осчастливел...

Народ все носится и носится, а Ваня с Марусей все сидят, да на мотоцикл смотрют. За руки держатся. Счастливые.

Тут Маруся возьми, да и тронь Ваню за плечо:

– Хочу, мол, домишко. Да чтоб цветочки… корова…

Ваня репу почесал, оглядывается:

– О! Есть такой! Пошли!

И пошли они рука об руку. Не прошли и версты, глядь – речка. А возле речки пароходы стоят. Большие, белые: трубы у тех пароходов с полнеба, а иностранцев на том пароходе – хош, зверинец открывай. И все нарядные, веселые. Русский народ у воды пляшет, а они им с парохода всякие разности кидают. Кто лучше пляшет – тому, стало быть, и награда.

Ну, Ваня – не будь дурак, оставил Марусю у дорожки и давай коленца выламывать! И гопака, и трепака, и чечетку, уж и баян где-то раздобыл. Марусенька только по краю пристани бегает – как бы друга милого догнать, да где там – он то у одного парохода, то возле другого – только пятки и сверкают.

Подарков насобирал – головы не видно. Так и повалился наземь! Лежит, отдышаться не может. Тут и Маруся подбежала. Платочком пот обтерла, в щечку поцеловала. Ванюша и присмирел, и осчастливел. Разложили Ваня с Марусей подарки заморские. Смотрют: и чего там только нету! И унитаз фарфоровый! И грамофон новомодный с наушниками. И большой молоток, и заморский платок. Сидят Ваня с Марусей на краю пристани. За руки держатся… Счастливые.

Тут Маруся возьми, да тронь Вань за плечо:

– Домишко бы свой, чтоб в садике яблочки краснели, качелька качалась…

Ваня взбодрился, репу почесал, оглядывается:

– О! Вижу такой! Пошли!

И пошли они, рука об руку. Не прошли и пол версты – глядь, люди баранов ловят, да в загон за деньги сдают. А в загоне том ворота да ползабора. Бараны в загон шасть – да с заднего двору – обратно в поле. Люди баранов ловят, да сторожу сдают, а сторож только и знает, что баранов считает, да деньги выплачивает. Ну, Ваня, не будь дурак – оставил Марусю на пригорке, а сам – за баранами погнался. И на руку-то он ловкой, и на ногу-то он скорой – больше всех изловил, рубаху в клочья изорвал. Деньги в шапку уж не помещаются, сам исхудал, зеленый весь, глаза навыкате, а все бежит, бежит…

Маруся по пригорку бегает, охает, в платочек глазки прячет: как бы мила друга из беды вызволить. Не стерпела Маруся, кинула грабли Ване под ноги, споткнулся мил дружок, упал, лежит, отдышаться не может.

Подбежала к нему Маруся, водицы принесла, пот с лица платочком белым утерла. Тут Ванечка и успокоился, в лице похорошел, осчастливел.

Сидят Ваня с Марусей на пригорке счастливые. Птицы щебечут. Цветочки цветут. Бараны в сторонке прыгают. У ног шапка с деньгами валяется. Тут вспомнился Марусе домик с яблонями, протянула она, было, ручку к Иванову плечу… да опомнилась. Прислонила голову к плечу, и сидит, счастливая. Так и ночь настала. Сидят Иван да Маруся, звезды считают. А звезды в небе знай себе хороводы водют. То мотоциклом выстроются, то пароходами, то баранами скакать начнут. Выкатилась луна на небушко, потянулась, зевнула, поежилась, погладила Ваню с Марусей по головушкам, так и заснули они до утра. Открывают глаза поутру – глядь, уж солнце посмеивается. У ног тропка-дорожка стелется. Поднялся Ваня, поднял Марусю, и пошли они рука об руку, куда глаза глядят. Поднялися на пригорочек – глядь, прямо под горою домишко стоит, с яблонями, вокруг садик – цветы цветут, и качелька на ветру качается…