Светлана Голунова

В мрачном грозовом небе проявился идущий на посадку самолет. Шквал холодного ветра с первыми каплями надвигающегося ливня яростно захлестнул здание аэропорта, когда шасси самолета коснулись взлетной полосы.
Взревев и содрогнувшись, серебристый гигант замер, распространяя вокруг жар моторов и ощущение длительного полета.
Новый порыв ветра налетел на аэропорт, поднимая пыль в небо, но хлынувший дождь тут же прибил ее к земле. Из самолета, по трапу вниз, застучала обувь пассажиров, старавшихся поскорее укрыться от дождя в здании. Но были и те, кто совсем не спешил под укрытие. Двое мужчин, вышедшие из салона, с видимым удовольствием взирали на разыгравшуюся грозу. Высокий худощавый мужчина с зеркальными стеклами в очках, одно из которых было разбито в виде латинской буквы «V», повернулся к стоящему рядом толстячку с зелеными кошачьими глазами. Словно не замечая дождя, заливавшего стекла, заметил:
— Прекрасная погода, одно удовольствие путешествовать в такую пору. Жаль Амон иного мнения и предпочитает более привычный транспорт.
— Да уж, — неопределенно ответил толстячок и, двигаясь по трапу вниз, добавил, — ему бы все верхом, все по старинке, не признает он нового.
Следуя за ним, худощавый мужчина с озабоченностью заметил:
— Но, похоже, испытывая новшества, мы несколько припозднились. И Дорн будет недоволен нашим опозданием.
Толстячок весело, словно мурлыкая, мягко рассмеялся:
— Сдается мне, ему уже стали привычными наши отлучки, и потом, у него сейчас гости.
— Да! — вспомнил худощавый. — Ты прав. Валентин и Катерина уже давно на месте. И нам, Юм, тоже не следует задерживаться.
— Отлично, — согласился Юм. — Сейчас возьмем такси и как люди прибудем на место.
Худощавый фыркнул:
— Вот престиж: «Как люди». Лучше сознайся, что не прочь просто поболтать.
— Ты прав, Барон, — снова рассмеялся Юм. — Мне действительно хочется перекинуться парой словечек с человеком.
Войдя в здание и поманив одного из толпы таксистов, осаждавших пассажиров, направились к выходу. Проигнорировав сообщение о месте выдачи багажа, вышли на стоянку такси. Оберегая от конкурентов, таксист не отходил от них ни на шаг, мучительно борясь с желанием оговорить заранее цену и в то же время опасаясь потерять клиентов, завысив ее. Но мужчины успокоили его. Барон, сунув ему в руку стодолларовую купюру, коротко приказал:
— В центр.
В полнейшем восторге таксист заботливо приоткрыл дверь машины, стараясь удобнее рассадить клиентов в салоне. Птицей влетел в водительское кресло и, мгновенно заведя мотор, вывел машину на трассу, ведущую в город. Стодолларовая купюра отличным образом подняла его настроение, и теперь радостная энергия не давала ему покоя, требуя движения и беседы. Что касается первого, то таксист решил это просто — надавив на педаль газа. Второе же зависело от его клиентов, насколько разговорчивыми они окажутся. Бросив взгляд в зеркало на пассажиров, водитель закинул удочку:
— В Бишкеке первый раз?
Толстячок немедленно отреагировал:
— Как-то пришлось погостить.
— Откуда прибыли? — продолжил разговор таксист, но тут же, поняв свою оплошность, пояснил. — К сожалению, я пропустил сообщение, откуда прилетел самолет.
— А с Юга мы, — подключился к разговору худощавый мужчина и посмотрел на водителя через зеркало в салоне. Таксист, не видя глаз собеседника за зеркальными стеклами очков, растерялся. Его умение распознавать настроение собеседника по глазам и мимике тут оказались бесполезным. Не оглядываясь, водитель сказал:
— Сейчас самолёт единственно доступный транспорт, чтобы добраться с Юга до Бишкека, если, конечно, не желаете сделать на машине большой крюк через Ташкент.
Толстячок поинтересовался.
— А что случилось?
Таксист удивленно вскинул брови и в предвкушении долгого рассказа глубоко выдохнул воздух:
— Видно, вы совсем с Юга, раз не слышали о землетрясении.
— В самом деле? — воскликнул мужчина с зеркальными очками. — Когда?
— Вчера вечером. А в Бишкеке узнали сразу же, — как-то невесело усмехнулся шофёр. — В столице тоже порядочно тряхнуло, ощутимо. Баллов этак на пять. Довольно неприятные минуты. Страшно представить, каково было живущим там.
Водитель замолчал.
Юм живо уточнил:
— В Толуке?
— Так вы слышали.
— Краешком уха, — улыбнулся Юм, обнажив острые клыки. От этого он еще больше стал похож на кота. Прищурив зеленые глаза с вертикальными зрачками, Юм мягко, бархатисто, почти мурлыкая добавил, — говорят, все поселение под землю ушло…
— Равно как и часть Токтогулской дороги, — не отрываясь от дороги, откликнулся шофер. — А с нею машины, грузовики, автобусы… Катастрофа!
— Ну, ну. Не все так страшно, — повел рукой худощавый.
— Да уж, — не согласился с ним таксист, — погибли целые семьи… Сколько страданий! Ужасно!
Со скукой поглядывая в окно, Барон равнодушно заметил:
— Все произошло очень быстро. Я думаю, многие даже не поняли, что произошло.
— Откуда вам знать, — отмахнулся шофер.
Барон, не удостоив его ответом, поглядывая за окно, пожал плечами. Шофер продолжал прерванный разговор:
— Теперь путь на Юг Республики заказан. А ещё гроза, как бы не отменили рейсы самолетов, говорят, им опасно летать в грозу над горами.
Мужчины ничего не ответили. В салоне воцарилась тишина. Решив, что клиенты в некотором шоке от услышанного, водитель вежливо замолчал.
Тишина затягивалась.
Водитель решил начать разговор с другого края.
— Вы из Киргизии?
— Нет, иностранцы, — откликнулся худощавый.
Не поднимая головы к зеркалу, таксист устремил взгляд на дорогу, заметил:
— Говорите без акцента.
— Мы много языков знаем, — счел нужным сообщить ему Барон.
— А местный знаете?
— Киргизский, что ли? — уточнил мужчина.
— Угу… — промычал водитель, внимательно следя за перекрестком.
— А то! — усмехнулся Барон и к полному восторгу водителя добавил несколько слов на местном наречии.
— Здорово, — выдохнул таксист. — И на нем Вы говорите без акцента. Специально изучали?
— Да нет, — пожал плечами Барон. — Просто знаю и все.
— Вы в Бишкек с какой-то целью? — не надеясь на ответ, спросил таксист, и к его немалому удивлению ответ пришел от толстяка с кошачьими глазами.
— Вот решили тут собраться. Место, знаете ли, удобное. Промолчав несколько секунд, Юм поинтересовался: — Алмаз, ты не замечал, ничего странного в городе не происходило?
После секундного замешательства, Алмаз выдавил из себя:
— А откуда вы знаете, как меня зовут?
— Угадал, — беззаботно ухмыльнулся Юм и напомнил:
— Алмаз, ты не ответил на вопрос.
— Я в растерянности от вопроса, — сознался таксист, — как неожиданно и своевременно он задан. Словно вы в курсе, что происходит…
— Что происходит? — Уже потребовал Юм.
Таксист потер рукой лицо, пытаясь собраться с мыслями. Не отрывая глаз от дороги, тихо проговорил:
— Что-то неладно, неспокойно. Над городом словно смог завис, тяжелый, мрачный, удушающий. Стали чаще пропадать дети…
— Без вести?
— Не совсем. Иных находят. Но от этого еще страшней. Над ними словно потрудился садист хирург. Нет некоторых частей тела, изуродованы, вырезаны сердца, обескровлены. Город в шоке. Никогда еще такого не было.
— Значит, мы вовремя, — пробормотал Барон.
— Что? — не поверил услышанному Алмаз, — как «вовремя»?
Проигнорировав вопрос, Барон, словно разговаривая сам с собой, заметил:
— Не с того конца начали… Придется внести коррективы.
И повернувшись к собеседнику, сказал:
— Все наладится. В городе вновь станет спокойно…
— Скорей бы, — уныло вздохнул Алмаз. — Не затянулось бы это на долгий срок.
— О, нет, — усмехнулся Барон. — В ближайшие дни обстановка нормализуется.
— Говорите так уверенно, словно за всем ЭТИМ стоите вы, — волнуясь, сообщил свои подозрения шофер.
Барон улыбнулся.
— Ошибаешься. Я к этому непричастен. Грубая работа. Любительская. Я найду виновников.
— И накажете? — с надеждой спросил Алмаз.
— Там видно будет, — ответил неопределенно Барон.
— Так вы сюда по этому поводу?
— Да нет, — отмахнулся Юм. — Пирушка у нас тут намечается, небольшая такая… Тысяч эдак на десять.
— Ого, — с уважением протянул таксист. — И где же собираетесь? На стадионе?
Шофер ухмыльнулся.

 

— Нет, — не замечая иронии, с готовностью откликнулся Юм. — На острове.
Таксист закашлялся, стараясь скрыть свой смех.
— Тут вы попали в самую точку. В центр континента. До ближайшего моря пару тысяч километров наберется.
— Вот и отлично, — оживился Юм. — Значит, у нас впереди интересное путешествие.
— И начнется оно с Бишкека? — с иронией уточнил таксист.
— Именно с Бишкека! — воскликнул Юм.
Водитель промолчал. Выведя машину на проспект Чуй, поинтересовался:
— В центре где остановиться?
— Возле дворца спорта, пройдемся немного по парку, — откликнулся Барон.
Водитель посмотрел на ручьи дождя, заливающего лобовое стекло, и с заботой заметил:
— Намокнете же… Вон, какой ливень. Может, я сразу вас до места довезу?
— Мелочи, — отмахнулся Барон, — сейчас дождь прекратится.
Недоверчиво хмыкнув, Алмаз повел машину к парку. Предсказание Барона сбылось. Как только машина завернула к Дворцу Спорта, ливень стих и более того — в разрывах туч замелькал луч Солнца.
— Здесь, — кратко приказал Барон, и к немалому удивлению Алмаза, словно подчиняясь, заглох мотор.
Открыв дверь, Барон направился к аллее. Таксист обернулся, недоумевая, почему толстяк замешкался, и в изумлении вытаращил глаза, заднее сиденье было пусто. Барон удалялся вглубь парка, а рядом с ним шел невесть откуда взявшийся огромный черный кот.

 

ГЛАВА 1

 

Есть дьяволы, которым благородство их
натуры не позволяет прибегать к некоторым
деяниям (…) они даже чувствуют к ним
отвращение.

 

Святой Фома

 

— Все бежит, все меняется, — вздохнула старушка, наливая в чашку чай.
— Да, время какое-то сумасшедшее, — согласилась с ней другая старушка, сидевшая напротив за столиком. — И люди пошли какие-то странные… Вот взять, к примеру, моих соседей по площадке…
— А что? — заметно оживилась ее собеседница.
— Да вот, Галина, приехали несколько дней назад, и не увидишь их. Днем сидят, только ночью их и увидишь.
— Странные они какие-то.
— Чем?
— Например, переехали без вещей. Один кот. Огромный такой, черный, сущий дьявол, — перекрестившись, сказала старушка.
— Ну и что? — отмахнулась Галина. — Знаешь, есть такие сибирские коты, так они очень большие. Наверное, Настенька, ты такого и видела. А что вещей нет, так они, может, вместе с мебелью сняли квартиру.
— Сибирский, говоришь? — загадочно усмехнулась Настасья. — А что, все сибирские на задних лапах ходят?
— Почудилось, — мягко усмехнулась Галина. — На старости лет что только не почудится. Вот я, к примеру, недавно иду по улице, а вдалеке через дорогу что-то непонятное перебегает, да живо так, быстро. Подхожу поближе, а это собачонка. У нее сердечной хребет перебит, и задние лапки парализованы. Так она что надумала, закидывает их наверх и на передних лапах бегает. Кто бы рассказал, не поверила бы, а я своими глазами видела. Жалко до слез и жутко.
— Да, — сочувственно вздохнула Настасья Гавриловна. — Но у этого кота было все в порядке. За это я отвечаю. И потом, дело не только в коте. Они не пользуются электричеством. Несколько раз наблюдала, как у них горят свечи. Того и гляди пожар устроят.
— Может, что с проводкой, — предположила Галина Иванова.
— Не думаю, — с сомнением поджала губы Настасья. — А вечером к подъезду иномарка подъезжает, черная, с затемненными стеклами.
— Сейчас у многих такие, — равнодушно сказала Галина, потянувшись за печеньем, что лежало в вазочке.
— Это еще не все, — с заговорщицким видом заметила Настасья.
— Да? — безо всякого удивления спросила Галина и посмотрела в окно. — Уже темнеет. Как ты думаешь, сегодня иномарка приедет?
— Наверное, — пожала плечами Настасья. — Но ты недослушала. Сами жильцы странные, — перейдя на шепот, заключила, — и то, что в городе неспокойно, похоже, их заслуга.
Галина, соглашаясь, закивала головой.
— В Бишкеке действительно что-то происходит. Ходят слухи, что появилась секта сатанистов. Впрочем, они и раньше были, но сейчас словно почувствовали силу, подняли голову, похоже, у них внезапно появился покровитель. Странно, не правда ли?
— Что странного?
— Странно то, что он появился здесь, а не в Европе или, скажем, в России. Киргизия больше относится к государствам, где господствующая религия ислам. А тут — на тебе — сатанисты.
Настя пожала плечами.
— А в чем разница? Разве что в названии. Из сатанистов переименуются в шайтанистов, — весело фыркнула, — смысл останется. А вот насчет покровителя — тут, мне кажется, ты права. Сдается мне это мои соседи.
— Но почему ты решила, что виновники соседи?
— Странные они. Какие-то темные личности их посещают. И что интересно, все началось после землетрясения. Помнишь его?
Галина вплеснула руками.
— А то! Конечно, помню! До сих пор Токтогульскую дорогу восстанавливают. А моя вазочка! Она разбилась вдребезги!
— Скажешь тоже «вазочка», тут сотни людей погибли! А ее вазочка волнует! — возмутилась Настасья.
Галина смущенно потупила глаза. Настасья снова понизила голос.
— Сами жильцы странные.
— Чем?
— Один длинный с сажень ростом, но худой. Нескладный какой-то. Зеркальные очки носит. Другой еще хуже, рыжий…
— Вот удивила, — то ли рассмеялась, то ли закашляла Галина, — мало ли рыжих-то на Земле?
— Но не таких. Черные глаза. Клыкастый…
— Ты что, ему в рот заглядывала? — развеселилась Галина.
— Да и заглядывать не нужно. Эти клыки так и сверкают, стоит ему ухмыльнутся. А ухмыляется он как-то зло, словно сам Сатана. И вооружен.
— Револьвером?
— Не видела, а вот нож или кинжал висит на боку.
— Может, он кавказец?
— Это рыжий-то? — скривила в сомнении рот Настасья.
— Ты меня заинтриговала. Задержусь, посмотрю, что за соседи. Тем более что темнеет. Увидим ли мы их темноте?
— Сейчас полнолуние. Светит, дай Боже! Все увидим.
Но им не пришлось дожидаться ночного светила. Едва солнце скрылось за горизонтом, как к подъезду дома подъехала машина. Услужливый шофер распахнул дверцу, и из машины вышла очаровательная девушка. Легкое платье идеально подчеркивало совершенство ее тела.
— Ты гляди! — воскликнула Галина, подживая локтем подругу. — Интересно, к кому это особа?
— Знамо, к моим соседям, — отозвалась Настасья, по-прежнему не отрывая глаз от окна. — Что я тебе говорила? Какие люди к ним ходят!
Девушка скрылась в подъезде. Подруги, оставив пост у окна, ринулись к входной двери. Там чуть ли не отталкивая друг друга, прильнули к глазку. Девушка не заставила долго ждать, быстро поднявшись по лестнице, скрылась в таинственной квартире. В коридоре состоялся маленький военный совет. Настасья предлагала подождать, пока девушка покинет дом и проследить за ней. Галина настаивала на немедленном посещении квартиры. Дескать, подруга здесь живет… А заодно и в комнаты заглянуть.
Прежде чем ночь окончательно вступила в свои права, решение было принято. Выйдя на лестничную площадку, робкими шажками приблизились к двери таинственной квартиры и постучались в две руки. Дверь распахнулась. Галина набрала воздуху в грудь, чтобы спросить о несуществующей подруге, как вылетевший из-за дверей мужчина радостно воскликнул:
— Ну, наконец-то! Галина Иванова и Настасья Гавриловна, пожалуйте к нашему скромному столу. Признаться, заждались мы вас. Пройдемте.
Он вежливо втолкнул оробевших старушек в коридор и мягко затворил дверь. Щелкнул замок. Подчиняясь вежливым толчкам в спину, старушки вошли в освещенную свечами комнату.
— К нам гости, — пропел за спиной Гали и Настасьи разбитной мужской голос.

 

Все, кто находился в зале, повернулись на его голос. Рыжий обернулся к мужчине, расположившемуся на диване. На вопросительный взгляд рыжего тот кивнул. Рыжий снова повернулся к старушкам и, вогнав их в дрожь клыками, которые были чуть длиннее чем у обычного человека, гнусавя, сказал:
— Садитесь. Чего стоять, раз пришли. Барон помоги дамам сесть.
Длинный мужчина, галантно взяв подруг под руки, подвел к диванчику, что стоял в другом конце зала. Там, развалившись во всю длину, лежал огромный черный кот бандитской наружности.
— Юм, уступи дамам место, — с укоризной сказал Барон, подталкивая старушек к дивану.
Те не понимали ровным счетом ничего. Было ощущение, что их здесь ждали. На диван они сели не потому, что их так заботливо усаживал мужчина с зеркальными стеклами, а из-за того, что внезапно ослабели и подогнулись ноги, когда кот, подняв мордочку, внятно сказал:
— Следопыты, почему сразу не зашли? Выжидали что?
Барон, подхватив его тон, весело заметил:
— Зато вовремя. Магистр, — он выжидательною посмотрел на мужчину, что сидел на диване. Тот молча склонил голову, приветствуя. Барон продолжил. — Магистр приглашает вас на нашу небольшую пирушку, которая состоится именно сегодня. К нам еще присоединятся великолепная парочка, Валентин и Катерина, они придут с минуту на минуту, а пока позвольте вам представить: Амон. — Он указал на рыжего мужчину лет тридцати. — Меня вы уже слышали, как зовут — Барон, но это скорее псевдоним, но меня устраивает. Этот толстый кот — Юм (кот услышав столь нелестный отзыв о своей фигуре, возмущенно фыркнул, спрыгнул с дивана и вразвалочку подошел к низенькому столику, ломившемуся от яств). Хозяин Дорн, — закончил речь Барон, склонившись в ироническом поклоне перед старушками. — Будем знакомы.
— Барон, заканчивай выкаблучиваться, — Амон недобро прищурил глаза. Галина с непонятным ей ужасом убедилась, что глаза рыжего действительно черные, и это почему-то бросало ее в дрожь. И они как будто светились мягким желтым светом. Отбросив мистический ужас, Галина приписала это непонятной игре свеч. Возможно, именно огонь свечи создавал иллюзии светящихся глаз. Амон продолжал: — Дай им выпить. Выглядят они не лучшим образом.
— Что верно, то верно, — быстро согласился с ним Барон и, не теряя времени, протянул Галине и Настасье по рюмке коньяку.
Те неуверенно, не желая обидеть хозяина, взяли предложенную выпивку. У остальных сидящих тоже блеснул хрусталь в огне свеч. Подруги вертели рюмки, любуясь искрящими гранями, не решаясь выпить содержимое. Низкий голос Дорна заставил их вздрогнуть.
— Пейте.
Огоньки свеч отразилась и его в глазах. Словно под гипнозом Настасья поднесла рюмку к губам. Глотнула. Теплая волна прокатилась по телу, согревая каждую клеточку, наливая мышцы давно забытой энергией юности.
— Как, — склонился к ее лицу Барон, — хорошо?
Настасья вдруг почувствовала, как усталость покинула ее, уступая место необузданному веселью. — «Начинаю, пьянеть», — подумала Настасья и вслух добавила:
— Превосходно! Никогда не было так хорошо! А тебе нужно особое приглашение, — вдруг накинулась она на Галину, которая все еще держала полную рюмку. Себя она чувствовала совсем молодой, лет двадцать пять. — Пей, не отравишься!
Настасья с удивлением спрашивала себя, почему раньше не пришла сюда? Галина, наконец, хлебнув из рюмки, прошептала ей:
— Слушай, я словно помолодела!
Подняв руку к лицу, онемевшая, наблюдала, как разглаживаются морщины, исчезают старческие веснушки, а кожа становится гладкой и упругой.
— Так я действительно помолодела! — тихо простонала в священном экстазе Галина. — Да Вы сам Бог! — сказала она, обращаясь к Дорну.
Тот, насмешливо скривившись, сказал:
— Вот не ожидал, что когда-нибудь меня будут называть Богом, — покачав головой, добавил, — вот и думай, то ли оскорбление это, то ли похвала. Что скажешь, Амон?
— Я думаю, сир, они не хотели оскорбить Вас, — прогнусил Амон, недобро посмотрев на подруг.
— Нет-нет, конечно, нет, — поспешила заверить Галина. — А долго мы будем такими молодыми?
Барон, низко склонившись, шепнул, подсказывая:
— Говорите «сир», обращаясь к хозяину.
Галина поспешила поправиться:
— Извините, сир.
— Пока будет продолжаться наше путешествие, — удовлетворил ее любопытство Дорн. — И оно уже начинается.
Дорн поднялся с дивана. Остальные последовали его примеру. Из соседней комнаты вышла девушка, которую Галина и Настя видели входящей в эту квартиру.
Барон тут же подскочив к девушке, галантно подал ей руку, повернувшись к Галине и Насте представил:
— Катерина, — и обращаясь к Катерине. — А это Галина и Настя — наши первые гости. Кстати, где Валентин?
— Он присоединится попозже, — весело ответила Катерина, дружелюбно и приветливо кивая подругам.
Дорн направился к двери и, распахнув ее, впустил в зал запах океана и шум прибоя.
Галина изумленно ахнула. Неизвестным образом в квартире, находящейся на третьем этаже, за дверью, оказался океан, да еще освещенный солнцем, давно ушедшим за горизонт. Подчиняясь рукам Барона, подруги, едва передвигая ногами, переступили порог. Оглянулись, но… зал исчез, и за спиной была полоска берега да океан. Высокие пальмы, а дальше крутые горы стремительно вздымались ввысь, казалось, под облака. Вся компания, сделав несколько шагов по песку к океану, остановилась. Волны прибоя лишь чуть-чуть не дотягивались до их ног. Поражала полная тишина. Не пели птицы, и ветер замер, запутавшись в ветвях деревьев, лишь легкий шелест прибоя звучал в воздухе, подтверждая, что все это реальность.
К Галине и Настасье, лучезарно улыбаясь, подходил Барон.
— Заранее предупреждаю: не пугайтесь и не удивляйтесь тому, что сейчас тут произойдет.
Отвесив низкий поклон, он покинул их. Пристроился возле Катерины и остальной компании.
Все замерло в немом ожидании. Несколько томительных секунд, и вдруг внезапный шквал ветра, прилетевший из-за океана, донес глухой, тревожный звон колокола. Ударив по лицам, он унесся дальше, в горы, качая деревья.
На горизонте появилось белое пятнышко, с каждой секундой, увеличиваясь в размерах, оно приближалось. Но тут случилось нечто такое, отчего подругам стало не до приближающегося судна. Из воды, группами и по одному, начали выходить люди, направляясь к стоявшим на берегу.
Дорн внимательно следил за идущим из воды потоком людей. Они как по лестнице поднимались со дна океана: сначала голова, плечи, тело, и, наконец, ступали на берег совершенно сухими, будто и не из воды. Но еще до того как выйти, эти люди порядком менялись. Вынырнувший из океана полуобъеденный рыбами и разложившийся до костей труп начинал преображаться. В пустых глазницах засветятся живым блеском глаза, разом опустятся на плечи волосы, и кости обрастут плотью. Возникает изысканная одежда или, наоборот, нищенское рванье, в котором проглядывалось что-то морское, сверкнет металлическим блеском шпага или пистолет с затейливой рукояткой, и новоявленный человек с пиратской наружностью, упав на колени, приветствует раболепно Дорна. После, поднявшись, они уходили куда-то за спину к пальмам, что росли в сотне метров от берега. Люди прибывали нескончаемым потоком.
Подруги затруднились бы сказать, сколько времени продолжался этот «прием». Но кончился он так же внезапно, как начался. Вышел последний пират с повязкой на глазу и на костылях, и волны океана, наконец, смогли продолжить свой бег, не обремененный больше ничьим появлением. Галина со страхом оглянулась, боясь увидеть скелеты или призраки, но с удивлением обнаружила пеструю толпу веселых и симпатичных людей, правда, были отдельные личности с угрюмыми взглядами или даже страшными видом, но они не портили радостного настроения присутствующих.
Шепот Настасьи донесся до Галины.
— Боже! Тут, похоже, одни пираты, бандиты, убийцы всех веков. Куда же мы попали?
Но ее услышала не только Галина. Стоявший рядом пират, удивленно подняв бровь, сказал:
— Мадам не знает, где она? Мадам не знает, что она при свите Вельзевула?
— Ой! — схватилась за голову Настасья. Потянула за руку Галину. — Нам нужно отсюда уходить.
— Вот еще! — фыркнула Галина. — Ну и что, что мы возле сатаны, зато посмотри как весело… И могу поспорить, что этот белый трехмачтовый корабль держит путь сюда!

 

Заговоривший с ними пират бросил восторженный взгляд на Галину.
— О… мадам разбирается в кораблях! Она любит море, океан?
— Всю жизнь мечтала побывать на море, — созналась Галина, покоряя вежливостью и неприкрытым восхищением собеседника. — Но, к сожалению, так и не довелось.
— Ну что ж, теперь Вы наверстаете упущенное, — оскалив в улыбке зубы, заметил пират. Стянув с головы шляпу с широкими полями и украшенную пером страуса, в низком поклоне повертев ее у ног, сказал:
— Разрешите представиться, Морган.
Галина улыбнулась и, протянув руку, ответила: — А меня можете называть Галиной, а рядом моя подруга Настасья.
— Польщен… — начало было раскланиваться Морган, когда его грубо оборвали.
— Ха! Морган уже кем-то обзавелся! — прорычал громила, стоявший неподалеку от них.
Несколько пиратов оглянулись на его вопль, с интересом приблизились. Громила продолжал говорить, раздув ноздри, с кровожадным блеском в глазах:
— Чую кровь живую! Как живые оказались на острове?!
Зазвенела, обнажаясь, сталь клинков. Пираты, наблюдавшие за громилой, услышав его последние слова, вытащив из ножен шпаги и кинжалы, направились к подругам.
Побледнев, Галина и Настасья прижались друг к другу, с испугом озираясь вокруг. Настасья что-то забормотала, осеняя крестами приближающихся к ним пиратов. Те остановились, и недоумение отразилось на их лицах, они явно не ожидали здесь молитв. Громила, слегка отпрянув, злобно прошипел, указывая на Настасью пальцем:
— Пустить кровь… Здесь нет места Богу!
С отчаянием Галина повернула голову, обращая взглядов к Дорну, и с радостью заметила, что про них не забыли.
Припадая на ногу, к ним шел Амон, толпа спешила уступить ему дорогу, открывая широкий проход к пиратам и подругам.
Он подошел. Недобро посмотрел на громилу и вооруженных пиратов.
От его взгляда они вздрогнули, сникли, отступили назад. Амон был невысокого роста, и чтобы посмотреть на возвышавшегося над ним громилу, ему приходилось задирать голову. Но это не придало смелости гиганту, он со страхом взирал на рыжего.
Прищурив глаз, Амон тихо спросил:
— В чем дело, Крэддок? Какие-то проблемы?
Галина почувствовала, как мурашки поползли по коже. Этот тихий голос был гораздо страшнее криков и ударов. Он таил в себе силу. Огромную силу и власть. Громила, по-видимому, тоже ощутил это, судорожно сглотнув, мотнул головой в сторону сжавшихся подруг.
— Живые, — только и смог выдавить из себя Крэддок,
Амон осклабился, демонстрируя клыки, сказал:
— Хозяин пригласил их… Так что на пирушке будут еще и они.
Он обвел холодным взглядом окружающих, заставив их отступить на шаг назад. Голосом, наводящим ужас, тихо спросил:
— Еще проблемы будут?
— Нет! Нет! Уверяем, — вскричали в один голос Крэддок и пираты. Кинжалы возвратились в ножны, и кровожадный блеск исчез, уступая место страху и… обожанию. Они боготворили его.
Амон еще раз медленно обвел взглядом гостей и подруг, едва заметно кивнул, словно принимая заверения пиратов. Повернувшись, хромая, направился к Дорну по коридору, который создала разошедшаяся в стороны толпа.
— Бр-р-р. — Поежилась будто от холода Настасья. — Вот человек! Кто он? И почему его все слушаются?
Крэддок, оторвав глаза от Амона, перевел их на Настасью.
— Прошу прощения, мисс, погорячился… — с видимым усилием произнес Крэддок.
— Ничего, — сказала Настасья, примиряющее махнув рукой. В свою очередь оглядела гиганта, и детский восторг отразился в ее глазах. Ей еще не приходилось видеть таких больших и сильных мужчин. Эта сила чувствовалась в его теле, руках. С долей кокетства, протянув ему ладонь, сказала, — надеюсь, мы будем друзьями? Зовите меня просто Настя.
Гигант широко улыбнулся и, крепко пожав протянутую руку, что-то надел на ее палец.
— А меня просто Крэддок, и все тут.
Настасья с восхищением посмотрела на перстень с бриллиантом, искрящимся на пальце. Крэддок, довольно ухмыльнувшись при виде ее реакции на подарок, добавил:
— Примите подарок как знак моей дружбы.
Остальные трое пиратов, которые норовили влезть в стычку, теперь, расшаркиваясь, бормотали извинения и были великодушно прощены. Галина вздрогнула, когда за спиной раздался мягкий баритон.
— Не потрудится ли мадам принять от меня подарок на память?
Морган протягивал Галине браслет, изображающий затейливую змею с рубиновыми глазами. Увидев, что Галина не решается принять такой дар, Морган сам надел золотой браслет на ее запястье.
— Спасибо, — растерянно пробормотала Галина и, оторвав глаза от браслета, перевела их на Моргана. Пират вежливо взял ее под руку.
— Корабль уже вошел в бухту, скоро будет спущен трап.
— А он не сядет на мель, — заволновалась Галина, стараясь рассмотреть приближающееся судно.
— О нет, — позволил себе улыбнуться Морган, — «Летучий голландец» может и по «земле ходить», но это ему не потребуется. Здесь гавань достаточно глубокая, чтобы киль корабля не коснулся дна. Хозяин все предусмотрел.
— Хозяин — это Дорн?
— Да.
— А кто он? Что за человек?
— Вы так и не поняли кто это? Дорн, Барон, Амон? — отступив на шаг, удивленно воззрился на Галину Морган.
— Нам говорили что-то про пир Вельзевула. Но как-то не верится.
— И зря, — с укоризной покачал головой Морган, — наш хозяин — Сатана. А его свита — дьяволы. Но не пугайтесь, вы здесь только гости. Я думаю, хозяин отпустит вас, после.
Корабль подошел почти к самому берегу. С его борта спустили трап. Первым сошел на корабль Дорн, за ним потянулись остальные. Галина, вскинув глаза на улыбающегося Моргана, волнуясь, спросила:
— Но как там поместится такая толпа?
— Не беспокойтесь, — снова улыбнулся Морган. Протянул ей руку, — позвольте сопроводить вас на корабль?
— Позволю, — весело кивнула Галина, опершись о руку пирата.
Морган торжественно повел ее к трапу. Оглянувшись через плечо, Галина убедилась, что и Настасья в сопровождении Крэддока следует за ними. Трое пиратов крутились тут же, поблизости.
Оставив за собой пустынный берег, «Летучий голландец», подняв паруса, устремился в открытый океан, гордо задрав над волнами нос.
Его путь лежал на Юг, к экватору и дальше.
Люцифер решил устроить своим подданным небольшое приключение и провести его где-то в тропиках. «Летучий голландец» несся на всех парусах, и встречные суда в испуге меняли свой курс, едва завидев его на своем пути. Слава этого судна была известна всему миру.

 

В каюте огромных размеров собрались избранные гости. Остальные пировали на палубе судна, расположившись прямо на полу, на коврах, что щедро покрывали палубу. К немалому смущению Настасьи, почти все представительницы женского пола весьма и весьма легко одеты, за исключением Катерины и их самих, следует заметить, что одежда подруг претерпела некоторые изменения и теперь соответствовала ситуации — они были почти обнаженными.
В каюте за длинным столом уместилось довольно большое количество гостей. Здесь были свита Дорна и Катерина со своим другом, и подруги с Крэддоком и Морганом, и даже те пятеро пиратов, что участвовали в стычке на берегу.
Дорн восседал во главе стола в кресле с высокой спинкой. Выглядел он величественно и грозно.
Прозвучавший тост во славу «Властелина Тьмы и Теней» Галина и Настасья подняли неуверенно, им еще не приходилось поднять кубок за сатану. Но вино имело чудесное свойство, и, немного захмелев, подруги почувствовали себя на вершине счастья, а Дорн казался самым лучшим, кого они встретили за всю свою жизнь, его же гости были просто замечательными. А то, что захватили в плен рыбаков на легком парусном судне, что повстречались на пути «Летучего голландца», так это были мелочи. Правда, Галине и Настасье пришлось еще выпить вина, чтобы более спокойно наблюдать, как рыбаков, подвесив за руки на фок-мачте, поджаривают на огне. Пираты еще долго издевались над пленниками, но подруги, скрывшись в каюте, поспешили заглушить вопли несчастных новой порцией вина. Галина заметила, что Катерина пыталась выразить свой протест Дорну, но Барон что-то шепнул ей, и она, сникнув, предпочла больше эту тему не поднимать. Свита и пираты с удовольствием прислушивались к агонии моряков и, похоже, негласный этикет мешал, сорвавшись, кинуться на палубу и с наслаждением наблюдать за экзекуцией.
Впрочем, как отметила про себя Галина, кот, покружившись возле стола, исчез и не появился в каюте, пока не стихли стоны подвешенных на мачте.
Дорн с еле заметной улыбкой окинув взглядом каюту, растягивая слова сказал:
— Моим подданным нужно повеселиться, эти двое только раззадорят их. Амон, прикажи править корабль к берегу. На материке мы найдем то, что нам нужно. Уже много лет мы не видели этот мир, пора исправить упущенное.
Выискивающий что-то под столом кот, вынырнув оттуда, вредным голосом сообщил:
— В отличие от остальных Амон довольно часто сюда наведывается. И смею заверить, появляется он не только для того, чтобы выполнить указания сира.
— Фискал, — с ненавистью прошипел Амон. — Сейчас я заткну твой рот… Размажу по стене…
Юм, обежав стол, завопил с другого конца.
— Магистр! Вот награда за правду! Где справедливость? — последнюю фразу он особенно просмаковал, по-видимому, она пришлась ему по душе, и он снова повторил: — Где справедливость, я спрашиваю?!
Движением руки Дорн остановил Амона и, наклонившись к коту, сказал:
— Юм, несправедлив ты. Амон выполняет мои распоряжения, и потом, вполне вероятно, что у него есть свои дела на Земле.
— О чем я и говорю, — неожиданно ввернул Юм, разряжая обстановку.
Пирующие весело рассмеялись. Амон мгновенно став спокойным и холодным, только криво усмехнулся на это заявление.
— Вот и отлично! — с довольным видом сказал Барон, потирая ладони. — Оставьте свой пыл до материка.
— Скорей бы уж… — тихо проворчал Крэддок. — Уже неделю в плавании, а развлечений-то всего два моряка.
— Мы едем недалеко от материка, судя по всему, параллельно берегу, — заметил Морган, — птицы вовсю летают.
— Без тебя знаю, — огрызнулся Крэддок. — Всю жизнь провел в море.
Морган примиряюще вскинул руки.
— Я не хотел никого обидеть, — слегка пожал плечами. — Просто если мы недалеко от берега, то всего несколько часов хода, и материк… Амон, когда корабль повернет к земле?
— Он уже меняет курс, — откликнулся Амон. — К ночи будем на месте.
— Отличная новость! — оживился Крэддок. — Магистр знает, что нужно его рабам.
— Да, я знаю, — склонил голову Дорн. — Я знаю, что вам становится скучно. Но я не дам грустить. Маленькое путешествие будет веселым.
— Сир! — восторженно воскликнули Морган, Крэддок и еще дюжина пиратов, сидевших за столом.
Настасья не совсем поняла предыдущий диалог, но услышала главное: скоро будет земля, и воспрянула духом. Несмотря на плавный ход корабля, ее укачивало. Или это было самовнушением при виде могучих волн океана. Страх не оставлял ее ни днем, ни ночью. Она с радостью ждала момента, когда сможет ступить на что-то более устойчивое, нежели палуба судна. Постоянный пир и пьяное веселье сделались утомительными, возникла необходимость к переменам.
В отличие от нее, Галина с радостью участвовала в плавании, с восторгом проводила все свое время на носу корабля в компании Моргана, который, казалось, был очарован ею. Они оба с наслаждением обозревали океан, а Морган попутно рассказывал ей всякие морские байки о походах и сражениях, которые Галина с жадностью впитывала.
Галина, услышав разговор Моргана и Крэддока, задала вопрос, который внезапно возник в голове:
— Морган, вот ты говоришь «птицы», — Настасья заметила, что они уже перешли на «ты». — Я их видела, но они не приближаются к кораблю, как будто возле него мертвая зона. Почему так? Единственно, кто появляется возле «Летучего голландца», так это дельфин, и то не всегда, чаще всего он идет в окружении акул.
— Меня вообще удивляет, почему здесь дельфины, — сознался Морган. — Акулы еще понятно…
— То есть? — растерялась Галина.
— Не забывай, что мы на «Летучем голландце». Конечно, вокруг него будет мертвая зона. Более того, сам хозяин на его борту.
— Но мы высадимся на берег? — обеспокоено ввела в разговор Настасья.
— Обязательно, — улыбнулся Морган. — И как сказал Амон, к ночи будем на месте. Значит, утром, как взойдет солнце, мы двинемся пешим ходом вглубь материка. 

Утром Настасья убедилась, что Морган оказался прав. Корабль тихо покачивался на волнах в маленькой бухте. С двух сторон окружали острова с зеленеющими деревьями. С третьей стороны — земля тянулась по обе стороны насколько хватало глаз. Это был или очень большой остров, или обещанный материк. Его берег круто взмывал вверх, откуда тянулись вниз свисавшие со стволов и веток деревьев лианы.
Настасья, сгоравшая от нетерпения ступить на берег, была чрезвычайно удивлена тем, что вся женская часть пассажиров отказалась покидать корабль, и их поддержало еще порядочное количество мужчин. Но не смотря на это, собралась приличная группа. Еще Настасья заметила, как все преобразилось. Теперь люди стали походить на военную группу. Все в рубашках и брюках цвета хаки с зелеными пятнами более светлых тонов. В такую спецодежду были одеты все, начиная с Катерины, заканчивая пиратами. Исключение составляли Дорн, который предпочел цвет темного золота, а Амон — угольно-черный цвет.
Вооружена группа была чрезвычайно. У всех, даже у дам, на поясе висели ножи. У трех четвертей имелось и огнестрельное оружие. Словом, вооружены были до «зубов».
Только шагнув за порог каюты, одежда Настасьи преобразилась. Самым неожиданным образом на ней оказались та же рубашка и брюки, что и у остальных. Нож в ножнах непривычно тянул ремень вниз.
Крэддок, находившийся поблизости, жестом выразил свое восхищение ее новому облику.
Барон, приблизившись, предупредительно сказал:
— Мы позволили себе немного побеспокоится о вас, решив, что вы не откажетесь от милой прогулки по джунглям.
— Нет… Я, — Настасья замялась, выискивая глазами Галину. Та уже примкнула к «группе захвата» и весело болтала с Морганом о чем-то, звонко от души посмеиваясь. Переведя взгляд на Барона, закончила фразу: — Не откажусь.
— Великолепно! — вскричал в восторге Барон и, повернувшись к Дорну, сообщил: — Сир, все готовы и ждут сигнала.
Дорн вежливо указал рукой на джунгли.
— Тогда вперед.
Он первым сошел на берег, за ним потянулись остальные. Настасья поспешила за Галиной и Морганом. Заметив, что Крэддок не выпускает ее из виду, держится поблизости. Она ступила на землю и, оглянувшись, посмотрела на корабль. Он был полон людей, казалось, их стало больше, словно никто не покидал корабль. Еще раз подивившись, как такая толпа смогла уместиться на судне, Настасья повернулась к нему спиной, отметив про себя, что Барон остается.
Взмывающий вверх откос внушал Настасье какой-то суеверный ужас.
— Я в жизни не поднимусь по нему! — с отчаянием прошептала она. — Эти восхождения не для моих лет.
— А сколько мисс лет? — любопытствовал не отходящий от нее ни на шаг Крэддок.
— Что-то около восьмидесяти, — созналась Настасья.
— Мелочи, — отмахнул пират. — Тело молодое, справится.
Он первым пошел по еле заметной тропе. Настасья, глубоко и безнадежно вздохнув, последовала за ним. Преодолев несколько шагов, обнаружила протянутую ей крепкую руку, предлагавшую помочь обрести более устойчивое положение. Оторвав глаза от земли, Настасья посмотрела вперед. На опасных участках Крэддок, скаля в усмешке зубы, протягивал ей руку, помогая удержаться на крутом склоне.
В очередной раз подтягивая Настасью наверх, Крэддок, улыбаясь белоснежной улыбкой, без тени одышки, спросил:
— Мисс давно не совершала пешие прогулки? Давно не была в горах?
— Давно, — тяжело дыша, согласилась Настасья. — Лет пятьдесят, я думаю, восхождений не делала.
— Мисс теперь наверстает упущенное, — пообещал пират.
— Похоже на то, — не сдержала улыбки она. Глубоким вздохом выразила радость, что, наконец, добралась до вершины. — А теперь куда?
— Вперед, — кивком указывая на прорубленную просеку в хаосе зелени, потянув ее за руку за собой, не оборачиваясь, сказал Крэддок: — Выйдем на поселок, обзаведемся мулами, а там видно будет.
— Согласятся ли местные жители их продать? — с сомнением пробормотала Настасья, с восторгом оглядываясь вокруг, кто-то идущий впереди колонны изрядно постарался. 

— Согласятся, — уверенно сказал Крэддок, с яростью рубанув ножом по лиане, пересекавшей путь. — Ты давай не отставай, все-таки джунгли. 

— Садись, отдыхай, — Настасья немного отодвинулась, давая место Галине. Задумчиво опершись подбородком о сложенные на коленях руки, Настасья смотрела на трепетное пламя костра.
Долгожданный привал, наконец-то, состоялся уже ближе к вечеру. Она с ужасом представляла продолжение путешествия. Крэддок легким намеком дал понять, что знакомство с местностью еще продолжится.
Для стоянки выбрали широкую, ровную поляну, которая, по-видимому, была редкостью в этих местах. Развели несколько костров. Пираты тщательно чистили оружие, перебирали патроны.
Галина, примостившаяся было рядом, заметно оживилась, когда Морган, держа винтовку на сгибе локтя, крадучись, приблизился к ним.
— Галина на охоту не желаете?
— Охоту, — переспросила она. — На кого?
— А кто попадется, — беспечно махнул рукой пират. — Нужно подстрелить кого-нибудь на ужин. Ребята хотят свежей крови, а чьей, это значения не имеет.
— Даже если это будет крокодил? — лукаво уточнила Настасья. Крэддок, сидевший тут же, возле костра, поднял голову.
— Да хоть человек… Главное, что свежее.
— Будете есть сырое мясо? — ужаснулась Галина.
— Жареное оно слаще, — ухмыльнулся Крэддок. — Но можно и так. Сырая печень и сердце отличное лакомство.
— Каннибалы, — рассмеялась Галина, не принимавшая слова пирата всерьез.
— Извольте, — развел руками Морган. — Ну как, идешь на охоту?
— Пожалуй… Нет. Посижу возле костра.
— И я тоже, — согласилась с ней Настасья. — И много «охотников» набралось?
— А все, кто хочет, — откликнулся Крэддок, вставая на ноги.
— Кому в удовольствие убивать, — щелкнув затвором, добавил Морган, — вон та группа, — он указал на отряд, включавший в себя человек пятьдесят, — идет на охоту.
— Разве Амон не идет? — бросив взгляд на мужчину одетого во все черное, спросила Галина. — Сдается мне, он неплохой стрелок.
— Ты права, он мастер по части убийства, — сказал Морган. — Но это не его охота. Не его трофей.
— А кто его жертва?
— Двуногие, — бросил Крэддок, вскидывая винтовку на плечо. — Пойдем, Морган, уже все готовы.
Они направились к отряду и толпой скрылись в зарослях джунглей. Настасья наклонилась к Галине, которая сидела с ошарашено испуганным видом.
— Я не поняла… На кого он охотится?
Галина перевела взгляд на подругу и тихо сказала:
— На человека. Мало того, что он демон, он еще и демон-убийца.
Тихо ахнув, Настасья с испугом уставилась на Амона. Он находился на другом конце поляны и вместе с Дорном наблюдал, как устанавливают огромные палатки, казалось, они покроют все пространство, не оставив места для костров. Работали пираты даже как-то сосредоточенно, было очевидно, что разбивка лагеря для них дело непривычное.
В отличие от Дорна и Амона, стоявших в стороне, Юм извертелся, стараясь быть сразу в нескольких местах одновременно. Его дельные и недельные советы сыпались как из «рога изобилия». Игнорируя старания кота, пираты делали свое дело, подчиняясь сухими и короткими указаниями Амона.
Веселые голоса привлекли внимание Настасьи. К костру, возле которого сидели она и Галина, выйдя из джунглей, подошли двое. Из-за одинаковой одежды Настасья не сразу сообразила, кто это. Лишь когда расстояние сократилось до нескольких метров, она увидела, что это влюбленные, которые, по-видимому, состояли при свите Дорна.
— Разрешите присоединиться? — мелодичным голосом спросила подруг Катерина и, не ожидая ответа, села рядом, потянув за собой мужчину.
— Пожалуйста, — запоздало откликнулась Галина.
— Смотрите, разве это не замечательно? — продолжала Катерина, указав рукой на палатки. — Признаться, я опасалась, что придется спать под открытым небом.
Мужчина с отрешенным видом рассеяно посмотрел на суетящихся пиратов, перевел глаза на пламя костра и заметил:
— Надеюсь, нас не оставят голодными? В этом мире в чем-то мы стали более уязвимыми.
Галина поспешил ее успокоить.
— Отряд уже ушел на охоту, думаю, что-нибудь они подстрелят.
— Великолепно! — обрадовалась Катерина. — Такое путешествие!
— О чем веселимся? — подскочил к их костру Юм, оставив в покое пиратов.
— Да так, — пожала плечами Катерина. — Просто хорошо здесь.
— Я всегда знал, что на моей родине великолепные джунгли, — с гордостью заявил кот.
— Какие там джунгли! — махнул рукой Валентин. — Вырубили все твои джунгли. Двадцать первый век не признает леса или признает только в качестве топлива. Я вообще удивляюсь, как мы набрели на такие заросли, вот не ожидал увидеть первозданный уголок природы…
Катерина, не дав Валентину договорить, прищурив глаза, с ехидством поинтересовалась:
— Юм, а с каких пор джунгли стали твоей родиной?
— С тех пор как я стал котом, — вскинув голову, заявил Юм.
— Когда встретишь своих теток, не зови на помощь, — с иронией улыбнулась Катерина.
И словно отзываясь на ее слова, где-то вдалеке прозвучали оружейные выстрелы. Джунгли замерли. Притихли птицы, до этого оглушавшие своими криками. Замерли кроны деревьев, прекратив качаться на ветру. Замолчали пираты, разбивающие лагерь, выпрямившись, они с напряжением вслушивались в тишину.
Снова выстрелы, теперь уже ближе. Через несколько секунд грациозным прыжком на поляну выпрыгнул пятнистый леопард с горящими яростью глазами. Сделав по инерции еще несколько шагов, замер, уставившись желтыми глазами на оцепеневших людей.
— Какой красавец, — тихо прошептала Катерина, с восторгом разглядывая царственное животное.
Леопард напрягся, обнажив в немой угрозе клыки. Позади, в джунглях, снова раздались выстрелы, они словно подстегнули хищника. С вызовом посмотрев, он, крадучись, вышел на середину поляны. Зашипел, топорща усы, показывая свой оскал во всей ужасающей красе. Хвост нервно хлестал по бокам. Пираты словно проснулись. Защелкали затворы винтовок. Блеснули лезвия ножей, на поляну вышли еще люди с настороженными лицами, держа наперевес ружья. Они вышли с того места, откуда появился леопард, возможно, пираты преследовали его. Увидев хищника, они остановились на краю поляны. Вскинули все разом ружья, прицеливаясь.
— Нет, — четкий голос прозвучал над поляной. — Нет, он мой.
Леопард, вздрогнув всем телом, резким движением развернулся к говорившему. Припал к земле, прижав уши, зашипел. Юм, важно задрав хвост, шествовал к хищнику. Леопард заволновался, отпрянул назад, туда, где горели костры. Схватив горящие ветки, пираты криком попытались отпугнуть его в центр поляны. Леопард заметался по периметру, явно избегая сближения с Юмом. Наконец, по-видимому сообразив, что выбор у него невелик, развернулся, угрожающе рыча.
Хвост подобно гибкому кнуту хлестал воздух. Юм не шевелился, молча ожидая нападения. И оно последовало. Взвившись в воздух, расставив когтистые лапы, леопард летел всей тушей на него. Легко уклонившись в сторону и избежав когтей, Юм отступил. Дорога, ведущая в джунгли, открылась, но леопард, опьяненный жаждой крови, круто вывернувшись, снова кинулся на кота. Юм извернулся и невредимым ушел в сторону. Дикая пляска продолжалась. Зрители в немом восхищении наблюдали за представлением. Похоже, сам Юм получал удовольствие, играя с пятнистой кошкой, которая была гораздо больше его, соревнуясь с ней в ловкости и скорости.
— Отлично, Юм, — пронесся низкий голос Дорна над поляной с притихшей толпой.
Этот голос странным образом повлиял на леопарда. С глухим ревом, не разбирая дороги, он ринулся в джунгли, перелетев через костер и сбив на пути не ожидавшего такой прыти пирата, исчез в зарослях. Юм с гордостью направился к Амону. Зашевелились пираты, опуская ружья. Кое-кто скрылся в джунглях, чтобы через пару минут вытянуть на поляну несколько убитых и уже освежеванных туш. Спросить, что это, у Настасьи не хватило смелости. Уж лучше жевать мясо, не зная, чье оно, нежели узнав, вообще остаться голодной. Решив, по-видимому, что это не человек, Настасья решила от мяса не отказываться.
— Амон, — окликнул Юм, — почему ты не убил леопарда? Такая шкура, загляденье! Почему ты позволил ему уйти?
— Я предпочитаю черных кошек, — сухо ответил Амон и отвернулся, чтобы посмотреть правильно ли пираты поставили палатку.
К костру, где устроились Настасья и Галина в компании Катерины и ее друга, подошли Крэддок и Морган. Один нес несколько длинных заостренных прутьев, другой —  солидный кусок мяса. Отрезая от куска, Морган нанизывал кусочки мяса на прутья и раскладывал их на камнях над огнем. Костер немного поутих, но жар, исходящий от углей, был достаточным, чтобы поджарить мясо.
Сев с остальными возле костра и поглядывая, как Морган периодически переворачивает импровизированные шампуры, Крэддок сказал:
— Знаете, когда мы охотились, вдалеке я слышал ржание лошадей.
— Почудилось, — откликнулся Морган. — Откуда здесь лошади? Муха цеце их быстро бы прикончила. Другое дело, если бы это были ослы.
— Скажем, цеце не повсеместна, — огрызнулся Крэддок. — И ты забываешь, какой сейчас век. Я думаю, что сейчас лошадей в Африке хватает. Может, поблизости селение… Тогда повеселились бы…
— Посмотрим, что решит Дорн. В конце концов, у нас есть время, можем и подождать. Но селение навестить было бы неплохо.
— А я о чем говорю! — подхватил Крэддок. — Как давно я не смотрел умирающему в глаза и не чувствовал его кровь в руках.
Крэддок с озлоблением вонзил нож в кусок мяса.
Галина с Настасьей испугано переглянулись и с преувеличенным интересом принялись разглядывать поджариваемый шашлык. Катерина переменила тему:
— А как Юм сражался с хищником! Глаз не оторвать!
— Сражался, скажешь тоже! — фыркнул Крэддок. — Развлекался. Впрочем, леопард ему ничем не смог бы навредить.
— Да, я знаю, — кивнула Катерина, — и все-таки это было впечатляюще.
— Будь эта кошка черной, она бы так просто не ушла, — заметил Морган. — Амон не дал бы скрыться в джунглях, и представление было бы гораздо короче.
— Кто знает, — загадочно протянула Катерина. — Смотрите, наконец, крыша над головой готова. И мясо тоже, — бросив взгляд на костер, добавила она.
— Значит, скоро сможем отдохнуть. А завтра, возможно, мы и навестим этот поселок. Интересно, какие там мужчины?
— И женщины, — добавил Крэддок, блеснув глазами. 

 

— Настасья вставай! — прокричал весёлый голос Галины.
С трудом раскрыв глаза, Настасья оглянулась с легким недоумением. До неё не сразу дошло, где она находится, наконец, вспомнив, что они в джунглях, полных хищников, змей, пауков и прочей нечисти, тихо простонала, укрываясь с головой одеялом. Ей не позволили слишком долго переживать, ровно через пять секунд одеяло было сорвано, и Галина, повелевая, произнесла:
— Хватит валяться, через час выходим, за это время нужно позавтракать и свернуть лагерь.
— А где умываться? — с утренним раздражением спросила Настасья.
— 3десь недалеко ручеек, отличное местечко.
— С крокодилами? — с гримасой проворчала подруга. Заметив сарказм и весело рассмеявшись, Галина сказала:
— Не заметила, ну а если боишься, прихвати кого-нибудь.
— Ты одна ходила? — с внезапным подозрением полюбопытствовала Настасья и с удовольствием обнаружила, что её подозрения не беспочвенны. Галина, слегка покраснев, смущенно уводя глаза в сторону, нервно теребя висевший на поясе нож, ответила с вызовом:
— Да, не одна. Со мной был Морган
Настасья вскочила на ноги и попыталась заглянуть Галине в глаза.
— И вы там только умывались?
— Что за вопросы? — возмутилась Галина. — Тебе-то какое дело? — с непонятным озлоблением проговорила она и, резко повернувшись, покинула палатку. Настасья, недоуменно пожав плечами, принялась одеваться. У входа в палатку её поджидал Крэддок. Склонившись в поклоне, он сказал:
— Галина просила присмотреть за вами.
— Зачем? — резко спросила Настасья. Ей не понравилось, что её опекают.
На заданный вопрос Крэддок ответил, не скрывая самодовольства, он явно был горд своим положением:
— Вам, мисс, ещё жить, а значит, кому-то нужно побеспокоиться об этом. Ваша нить жизни еще тянется, тогда как моя и всех остальных уже оборвалась. Итак, разрешите, мисс, вас сопровождать?
— Сопровождайте, — обречено согласилась Настасья.
Вернувшись, они обнаружили, что лагерь уже свернут, и на кострах поджаривается новая порция мяса. Подивившись такой организованности, Настасья присоединилась к остальным завтракающим на траве, возле костра.
Покидая поляну, предоставившую ночлег, Настасья с удивлением посмотрела на все еще горевшие костры, но её опасения о пожаре были напрасными.
Как только последний человек скрылся в зарослях, пламя костров исчезло. Оно втянулось в землю, уйдя в недра, втягивая за собой весь жар. Ветер разнес серый пепел по поляне, удобряя землю. Тем же вечером кости, мясо, оставшееся после охоты и пиршества, были растащены ночными хищниками, и только ямки от колышков говорили, что тут кто-то был.
С трудом пробираясь по прорубленной просеке, Настасья озадачено сказала:
— Знаешь, Галина, мне все это кажется таким нереальным, что даже и не удивляюсь. Как будто так и должно быть. Вот сейчас проснусь в своей кровати, и мне восемьдесят лет, а не тридцать. Никак не могу поверить, что это случилось со мной.
Галина вздохнула:
— То же самое и со мной, боюсь проснуться. Но знаю, что рано или поздно это произойдет. Уж пусть лучше меня растерзает хищник, чем снова ощутить тяжесть старости. — Галина мечтательно посмотрела по сторонам. Её взгляд остановился на Моргане, потеплел, стал нежным. Не сводя глаз, добавила: — Не знаю, как мы понимаем друг друга, ведь все же разной национальности, не говоря уже о времени, но лучше я уйду с ним, чем возвращаться назад.
— А он сам хочет, чтобы ты шла с ним? — нахмурилась Настасья.
— Не знаю? Я стараюсь не думать о будущем. Там видно будет.
— Да, — согласилась подруга. — Галина, а ты заметила, что мы идем в том направлении, где вчера была охота, мы круто свернули к Северу.
— И что ж?
— Сдается мне, мы направляемся туда, где Крэддок слышал ржание лошадей. Похоже, пираты хотят набрести на какой-нибудь поселок. Как бы они ничего не натворили.
— Да брось ты! — возмущенно всплеснула руками Галина, — что они им сделают? И потом, жители слышали выстрелы, может, ушли в джунгли, на всякий случай? Привлеченный разговором Морган оглянулся. Галина спросила: — Морган это правда, что мы идем к поселку?
Морган, попридержав шаг, поравнялся с подругами. Идти рядом ему было довольно трудно, вырубленного пространства хватало только на двоих. Хотя и этого было слишком, должно быть идущим впереди пришлось основательно поработать над зарослями, прокладывая дорогу для остальных. Настасья, по достоинству оценив попытки Моргана вести светский разговор, отступила на шаг, давая тем самым возможность Моргану идти рядом с Галиной. Но и она не осталась в одиночестве. Крэддок, идущий сзади, догнав, пристроился по её левую руку, это было очень кстати, спотыкаясь о корни деревьев и упавшие ветки, Настасья не один раз воспользовалась его твердой рукой, чтобы обрести равновесие, она слышала, что сказал Морган Галине. Он сказал громко, по-видимому, для того, чтобы его услышали и остальные:
— Да, мы идем к поселку, — недобро усмехнувшись, чего никто не заметил, Морган добавил: — Нужно же все-таки повидаться с местными жителями.
— Разве вы никогда не видели негров? — удивленно воскликнула Галина.
Морган зло улыбнулся.
— Мадам, конечно видел. И не только видел, но даже делал на них хорошие деньги, «большие деньги».
— Как это «делал»? — не совсем поняла его Галина.
— Продавал. Конечно, не только негров, другие темнокожие расы тоже хорошо покупались. Загонишь так целое селение в трюм и вперед, на рынок. А чтобы к продаже они в цене повысились, мои люди работали вовсю, — жестко улыбнувшись, добавил: — И не скажу, что они были недовольны.
— Как они работали? — несколько ошарашенная, пробормотала Галина.
— Как? — переспросил её Морган, замявшись, сказал: — Женщины, ждущие ребёнка, больше ценятся на рынке, — помолчав и еле заметно усмехнувшись, спросил: — Я доступно объяснил, как они работали?
— Вполне, — слегка отшатнувшись, отрезала Галина. Не в силах смотреть ему в глаза, Галина отвернулась, словно выискивая что-то в зарослях, и невольно ускорила шаг.
Но Морган не отставал от неё. Он молча шел рядом, тихо про себя посмеиваясь. Его развлекали те выражения ужаса и страха, что промелькнули на лице попутчицы, решив её больше не шокировать, он не стал вдаваться в подробности. Лучше все вспомнить в кругу друзей, там он может еще и приукрасить, заслужив завистливые взгляды тех, которым не довелось так повеселиться, или просто, не догадались как можно. Морган вдохнул воздух, пропуская через лёгкие.
Как приятно снова чувствовать тело, его усталость, энергию, словом, жить. И хотя в царстве Хозяина совсем даже неплохо, но желание ощутить, почувствовать, что тебя любят и смотрят с пониманием и поддержкой, преследовало его постоянно. Он существовал те краткие мгновения, когда хозяин, оказывая им свое внимание, устраивал пирушки, приглашая на них и живых людей. Жаль, что простого человеческого тепла не найдёшь в темном царстве.
Морган с наслаждением вдохнул всей грудью, сжал пальцы в кулак. Сегодня, да именно сегодня он увидит живую кровь, ощутит её запах, её пьянящий алый цвет, и глаза, глаза умирающей жертвы. Как давно он этого не видел! Хозяин действительно велик, если в его силах возродить в нас жизнь и дать то, чего нам так не хватало. Только… Морган обречено вздохнул. Только любовь, чистую и светлую, только её нет в царстве теней.
По веренице пробежал возбужденный гул: они вышли из джунглей. Группа столпилась у опушки, дожидаясь остальных. Настасья и Галина осмотрелись. Селения не было видно, возможно, оно было за деревьями и кустами, которые росли тут в избытке, и в то же время джунгли явно кончились. Пираты, собравшись в большой кружок, что-то обсуждали и спорили. Низкий голос Дорна заставил всех замолчать и с почтением выслушать.
Подчиняясь его приказам, из общей массы отделились две группы, вооруженные ружьями и ножами. Держа оружие наготове, крадучись, они скрылись в двух направлениях: на восток и на запад. Дождавшись, когда они скроются из виду, Дорн дал сигнал выступать. Оставшиеся и самая большая группа двинулась по-прежнему — на север.
Пролетевший ветер принес с собой запах дыма, ржание лошадей. Доносились людские голоса, шум стоянки.
Пираты замерли прислушиваясь. Ноздри Крэддока расширились, глаза загорелись азартом. Его рука потянулась к поясу и крепко сжала рукоять ножа. Крэддок что-то тихо прошептал, хриплым голосом отдавая приказы окружавшим его пиратам, и те, бесшумно ступая, двинулись к зарослям, за которыми, судя по доносившимся оттуда звукам, располагался поселок. Катерина жестом подозвала стоявших поодаль подруг, те, поколебавшись пару секунд при виде Дорна и Амона, что стояли возле Катерины, все же приблизились. Дорн, не делавший попыток присоединиться к пиратам, сказал:
— Пусть ребята разомнутся, — улыбнувшись, добавил: — Они очень удивятся, не обнаружив на стоянке местных жителей. Амон, не хочешь к ним присоединиться?
— Нет, сир. Я предпочитаю один на один, а не массовую бойню, — покачал головой Амон. Бросив короткий свирепый взгляд на стоящих возле него подруг и Катерину с другом, добавил: — Надеюсь, это не сочтётся за трусость?
— Что ты, Амон, — от такого предположения Катерина даже улыбнулась. — Нам такое даже и в голову не придет.
— Знаю, — ухмыльнулся Амон. — А вот Юм, по-видимому, хочет быть в гуще событий.
Настасья с удивлением оглянулась; действительно, кота нигде не было. Должно быть, он ушел с первой группой на восток. Крэддок с пиратами уже обходил заросли. На мгновение Настасье показалось, что она смотрит боевик «Группа людей в спецодежде штурмуют врага». Только враг ли там? Внезапно воздух разорвался многочисленными выстрелами. Слышно было грохот ружей, стрекот пулеметов. Взрыв, а затем поднявшийся вдали столб дыма наталкивали на мысль, что сражение там шло не на шутку. Где-то там проходил настоящий бой.
Крэддок своей группой скрылись за зарослями, а через секунду воздух огласился криками людей. Они звучали по-разному, от ликующего крика победы до агонии умирающего человека.

 

Настасья оглянулась. Галина стояла бледная, растерянная, Катерина с расширенными глазами вцепилась в руку Валентина, который тоже выглядел неважно. Лицо Амона выражало полнейшую скуку, а Дорн с видимым удовольствием прислушивался к шуму битвы. Она продолжалась недолго, всего несколько минут, хотя кому-то эти минуты превратились в часы.
Выстрелы стихли, и только крики людей все еще будоражили воздух. Дорн пошевелился.
— Пора и нам посмотреть, — сказал он, направляясь туда, где совсем недавно проходило сражение.
Амон следовал на шаг позади Дорна, беспечно заложив пальцы за пояс. Секунду поколебавшись, и остальные двинулись вслед за Дорном.
Панорама сражения открылась сразу за зарослями. Просторная поляна с мелководным ручьем в центре. Несколько хижин из тростника и… трупы. Они были повсюду. Первый труп они увидели тут же, под ногами, и то, что это мертвец, сомневаться не приходилось, достаточно было взглянуть на рану. Она как широкая улыбка раскинулась по горлу от уха до уха. Обескровленное тело было белым как мел. Пираты, обходя селение, стаскивали тела в заросли, не утруждая себя долгими захоронениями.
Галина, несмотря на весь ужас, тем не менее, замерла порядком удивленная. Этот покойник не был негром! Он вообще не был темнокожим. А светлые волосы льняного цвета и такая же бородка указывали на его европейское происхождение; приглядевшись, Галина убедилась, что и остальные трупы неграми не являлись. Это были европейцы и метисы. Ёщё бросилось в глаза оружие, убитые были вооружены не хуже пиратов, а может даже и лучше, о чем свидетельствовало пара воронок между хижинами. Такие ямы могли сотворить только гранаты, чего Галина у пиратов не видела.
Все пираты собрались в центре поселка возле ручья, они с почтением ожидали приближающегося к ним Дорна. Галина и Настасья, стараясь не отставать, следовали позади, им не терпелось узнать, что же тут произошло, и почему здесь был вооруженный отряд.
Крэддок выступил вперед из общей массы навстречу Дорну. С легким поклоном сказал:
— Сир, тут у нас двое пленных. Что с ними делать?
— Допросите, а после, что хотите, — с безразличием сказал Дорн.
Амон, до этого молча созерцавший окрестности, повернулся к Крэддоку.
— Обыщите все хижины, здесь есть ещё люди, — приказал он ему.
Крэддок отправил по три человека в каждую хижину, а так же нескольких более внимательно осмотреть окрестность селения.
Пираты расступились, образуя кольцо, Дорн шагнул внутрь него, жестом подзывая Катерину и подруг. Валентин остался возле Амона, рассматривая произведённые здесь опустошения.
Последовав за Дорном, Галина вступила в круг. Два пленных европейца со связанными руками стояли на коленях в залитой кровью пыли. Дорн подошел к ним.
Из воздуха возник походный складной табурет, на него в нескольких метрах от пленников сел Дорн и подозвал Моргана.
— Узнай, кто такие, и что они здесь делают. Почему вооруженные?
Морган подошел к пленным и тихо с ними заговорил. Европейцы, ничего не утаивая, живо стали отвечать на все вопросы. Допрос прервался, когда пираты, посланные Крэддоком в хижины, вернулись с трофеями в руках. Это были шкуры зебр, тигров, львов, гепардов и бивни слонов, слоновая кость. Галина услышала, как фыркнул Амон, с презрением пробормотав:
— Браконьеры.
Сложив добычу у ног Дорна, пираты отошли в сторону. Тот, кинув мимолётный взгляд на разложенные шкуры, посмотрел на Моргана. Уловив это, Морган тотчас, оставив пленников, подошел к Дорну.
— Они решили, что мы спецназ. Ловим браконьеров. Стрельбу подняли в надежде отпугнуть представителей закона, — Морган жестко усмехнулся и с иронией добавил: — А сейчас они полны раскаяния и предлагают забрать все это добро в обмен на их жизни и свободу.
— Это-все? — спросил Дорн, сверля взглядом.
Тот смутился.
— Нет, он ещё заикнулся о девчонке. Она видела их в работе. Пришлось её прихватить с собой, чтобы не донесла властям. Они были на машинах, но оставили в зарослях паре километрах отсюда.
— Что за девчонка?
— Не знаю, — развел руками Морган. Оглянувшись на прокричавшего что-то ему пленника, сказал: — Они хотели продать её кому-нибудь на севере Африки. Они и её отдают нам. Утверждают, что не трогали.
Глаза Моргана при последних словах алчно полыхнули. Пираты оживленно загудели.
Послышался шум. Оглянувшись, Галина увидела торжествующего Крэддока, ведущего за собой связанную девочку лет тринадцати-пятнадцати, со светлыми волосами, опускающимися ниже плеч и очень милым личиком (если не сказать красивым). Голубые глаза смотрели по-детски доверчиво, обезоруживая удивлением, любопытством и страхом. У Галины защемило сердце. Она казалась испуганным ангелом, и хотелось ее защитить, успокоить. Одета девочка была в шорты стального цвета и белую рубашку с короткими рукавами, впрочем, рубашка уже была далеко не белого цвета. Локти содраны, колени в синяках, но, в общем, выглядела вполне целой.
Пираты восхищенно засвистели, зацокали, прозвучало несколько выстрелов. Вопреки всяким ожиданиям Галины, девочка спокойно отнеслась к выстрелам и с интересом посмотрела на окружающих ее людей. Должно быть, она ещё не совсем поняла, к кому попала. Прозвучавшие слова подтвердили опасения Галины.
— Как вы вовремя пришли, развяжите меня, пожалуйста, — попросила она Крэддока.
Галина ахнула, услышав русскую речь. Катерина восторженно всплеснула руками.
— Что она здесь делает? — спрашивая, Катерина обернулась к Дорну.
Тот, улыбнувшись, сказал:
— Морган уже ответил на твой вопрос. Это та девочка, которую собирались продать браконьеры.
— Невероятно! — выдохнула Катерина.
Оживленно разговаривая, пираты медленно сближались, смыкая кольцо.
Выхватив нож, Крэддок толкнул девочку за свою спину. Пираты остановились, из толпы раздался голос полный угрозы:
— Крэддок ты забыл закон. Наш закон: женщина для всех! Если бы тут были ещё пленные женщины, ее бы оставили тебе. А так — делись!
— Она моя, — прорычал Крэддок, хватая удобнее рукоять ножа. Пригнулся, готовясь отразить атаку.
Девочка, уловившая смысл разговора, с испугом смотрела на окружавших её людей. Катерина обратилась к Дорну:
— Сир! Неужели вы позволите?!
Дорн повел рукой:
— Пусть ребята разомнутся. Им давно не приходилось выяснять между собой отношения.
Один из пиратов, обнажив нож, ринулся на Крэддока. Со звоном столкнулись клинки, злобно поглядывая друг на друга, пираты закружили по поляне.
Галина в стремлении помочь этому очаровательному созданию с отчаянием оглянулась вокруг. Морган с живым интересом наблюдал за схваткой, и, судя по его виду ввязываться в неё у него не было никакого желания. Тут взгляд Галины остановился на Амоне. Безразличие с лица Амона исчезло, уступая место заинтересованности. Проследив за его глазами, Галина убедилась, что смотрит он не на дерущихся, а на девочку. Та растерянно оглядывалась вокруг. Вот испуг мелькнул на её лице, в нем ещё было и сострадание, беспокойство и участие.
Пират с глубокой раной в боку, оставляя за собой кровавый след, отползал в сторону. Галина заметила, что именно на него с жалостью смотрела девочка.
Крэддок, потрясая окровавленным ножом, утирал лоб, размазывая по лицу кровь, с вызовом повернулся к толпе.
— Кто следующий?! — проревел он.
Прозвучавший насмешливый голос заставил Крэддока содрогнуться.
— Я! — сказал Амон, сделав шаг вперед.
Крэддок сник. Бравада улетучилась. Недоумение и страх отразились на его лице. Нервно утерев лоб и опустив нож, он полувопросительно сказал:
— Амон. Вы бросаете мне вызов? — получив подтверждающий кивок, Крэддок совсем растерялся. — Господин, я не знал, что она вам нужна… — он судорожно сглотнул. Повернулся к девочке, ухватил ее за веревку, подтолкнул к Амону. — Она ваша, — только и смог выдавить из себя Крэддок. Пятясь назад, пытаясь улыбнуться. Улыбка вышла жалкой, вымученной.
Пираты, до того стоявшие тесно друг к другу, отпрянули назад, тем самым давая понять, что инцидент исчерпан.
Амон вытащил из ножен кинжал.
Воцарилась полная тишина. Все ждали, как он поступит. Девочка отшатнулась назад, насколько позволяла веревка. С немым вопросом уставилась на человека с кинжалом.
Галина затаила дыхание, с ужасом представляя, что сейчас может произойти, она чувствовала, как замерла Настасья. Услышала, как умоляя, Катерина тихо прошептала:
— Амон, не надо…
Амон взмахнул рукой, и разрезанная веревка упала на землю. Оцепенение спало. Пираты зашумели, разговаривая между собой. Девочка, потирая запястья, посмотрела на Амона и, словно не замечая ни его странных клыков, ни стали глаз, улыбнулась и, заглянув в лицо, с обезоруживающей искренностью сказала:
— Спасибо. Признаться, на мгновение мне показалось, что вы меня убьете. Как вас зовут?
— Амон, — сказал он и, прихрамывая, отошел к пострадавшему пирату. Тот лежал у ручья без сознания. Девочка подскочила к раненому, неуверенно сказала:
— Амон, его нужно отвезти в город, — помолчав, добавила, — если он еще не умер.
— Умер, — коротко бросил через плечо Амон, нагибаясь к пирату.
Девочка не увидела, что он сделал. Была вспышка света, яркая, как молния, и такая же мгновенная. Амон выпрямился, отошел от пирата. Девочка изумленно вытаращила глаза. Пират, только что лежавший при смерти, спокойно, не торопясь, поднялся на ноги, отвесил низкий поклон своему исцелителю, смешался с остальными пиратами. Девочка восхищенно уставилась на Амона.
— Чародей, — выдохнула она. Застенчиво протянув руку, спросила, — я могу считать вас своим другом?
Амон молчал долго, словно раздумывая над этим вопросом, и, когда девочка уже отчаялась услышать ответ, криво усмехнувшись, сказал:
— Можешь.
Круто развернувшись и оставив девочку одну, подошел к Дорну.
Катерина, опередив подруг, подбежав к девочке, заботливо склонилась к ней.
— Бог мой, как же ты тут оказалась без родителей? Где они?
Устало опустившись на камень, девочка, растерянно улыбнувшись красивой женщине, сказала:
— Я в Африке со своим отцом, он писатель.
— Как тебя зовут?
— Светлана, — представилась девочка.
— А меня Катерина, — Катерина по очереди представила подруг и своего друга.
— А где твоя мама?
— Она умерла четыре года назад.
— Извини, — опешила Катерина, — значит, твой отец вдовец?
— Нет, — покачала головой Светлана. — Он мой опекун.
— Но как ты тут очутилась?
— Решила верхом покататься. Там где мы остановились, есть конюшня. Увлеклась и заехала слишком далеко. А там браконьеры зебру обдирали. Это было ужасно. Они увидели меня, были на машинах, вот и догнали. Это они после пересели на лошадей.
— Они тебя били? — заволновалась Катерина, указывая на ссадины.
— Нет, — покачала головой девочка, — это я с лошади упала, ну… и протащило немного. А браконьеры, если не считать что связали, обращались со мной вполне прилично. Сдается, у них были какие-то планы насчет меня.
— Ну да, — усмехнулась Катерина, — продать они тебя хотели.
— Не может быть, и это в двадцать первом веке!
— А что, — пожала плечами Катерина, — люди-то не изменились, мир по-прежнему держится на трех китах.
— Тебя, наверное, уже ищут, — предположила Галина.
Девочка грустно улыбнулась.
— Ещё нет, я думаю, забеспокоятся только этим вечером. Выезжая, я отцу сказала, что переночую у археологов, они в нескольких километрах раскопками занимаются. Так что ночь для отца прошла спокойно. Будут искать вечером. Но благодаря вам я появлюсь вовремя. Вы мне дадите лошадь? На время?
— Да, наверное, Дорн разрешит, — пробормотала Катерина не совсем уверено.
Услышав новое имя, девочка спросила:
— А где он, Дорн?
— Амон стоит рядом с ним, — откликнулась молчавшая до этого Настасья. — Он как скажет, так и будет.

 

— Я слушаю тебя, Амон, — сказал Дорн, отрывая взгляд от пленных и поворачиваясь к Амону. — Пройдемся, — предложил он, медленно двигаясь вдоль ручья.
Пираты предусмотрительно освободили пространство, разошлись по хижинам, оставив связанных пленников без присмотра. Впрочем, пленники и не думали сбегать, решив, что сделка с пиратами заключена, они получат лошадей, провизию и будут отпущены с миром. Вот только их удивляло, почему до сих пор они связаны. Браконьеры, запасшись терпением, молча ждали своего освобождения.
Амон последовал за Дорном, выглядел он озабоченным.
— Сир, — сказал Амон, — я выполнил ваши указания. Я нашел.
— Ты уверен, что сделал правильный выбор? — мягко спросил Дорн.
Помолчав несколько секунд, Амон, оглянувшись на стоянку, сказал:
— Уверен Сир. Но я прошу вашего разрешения взять с собой на корабль.
Дорн, резко обернувшись, внимательно посмотрел на Амона.
— Ты меня удивил, — сознался он, помолчав немного, добавил, — позволь узнать, чем ты руководствовался, спрашивая разрешения взять на корабль? Окончательно выполнить задание или из личных соображений?
— Сир! — озадаченно воскликнул Амон. — Я высоко ценю ту честь, которую вы оказали мне, возложив на меня эту миссию, но мне нужно время.
— И? — поощрительно добавил Дорн, прищурив глаз.
Замявшись, Амон сказал:
— И, наверное, из личных соображений. Все-таки я слишком долго гонялся, выискивал, выслеживал. Я уверен, это тот, кто нам нужен. Но он ещё не готов принять истину.
Дорн вздохнул. Устремив полыхающие огнем глаза на Амона, положил руку на его плечо:
— Хорошо, Амон, я разрешаю ее взять на корабль, с такими пассажирами и плавание станет приятней. И сдается мне, это начало интересной истории.
Амон ещё что-то хотел сказать, но легкий, звонкий смех, прозвучавший позади, заставил его изумленно оглянуться. Кто же мог среди гостей Дорна так чисто, от души смеяться?
Смеялась девочка. Она весело смотрела на ползущую через все поселение шкуру тигра, заливалась заразительным смехом. Невольно хотелось присоединиться к её веселью.
Амон быстрым шагом, хромая, направился к шкуре. Рванув её вверх, обнаружил сидящего под ним черного кота, девочка взвизгнула от восторга. Катерина и подруги, поддавшись очарованию девочки, тоже смеялись. Пираты, ухмыляясь, прятали свои улыбки. Крэддок, хмуро посмотрев на девочку, скрылся в хижине, что-то пренебрежительно проворчав под нос и демонстративно опустив плетеную циновку, исполняющую роль дверей.
Амон, опустив шкуру на кота, спросил:
— Зачем тебе это?
— Разве я не похож на тигра? — донесся глухой голос Юма из-под шкуры, — смотри какая грация! Такая сила!
Девочка, оставив Катерину и подруг сидеть на камнях, вприпрыжку подбежала к Амону. Сев на корточки, аккуратно, за один край, приподняв шкуру, заглянула под неё. Подняла голову и, посмотрев сияющими восторгом глазами на Амона, спросила:
— Амон, а как зовут эту очаровательную кошечку?
Возмущенное фырканье послышалось из-под шкуры. Юму явно не понравилось определение «кошечка».
— Эта кошечка, — Амон тщательно выделил слово «кошечка», — носит имя Юм, — помолчав, добавил, — он говорящий.
— Ну, да, — не поверила девочка. Снова заглянула под шкуру, попросила: — Юмчик, скажи что-нибудь.
Из-под шкуры раздалось капризное ворчание.
— Не буду, — буркнул Юм.
— Ой! Говорит! — вскочила на ноги девочка и восторженно уставилась на Амона. Тот молча развел руками, мол, говорит, зараза такая… Девочка, внезапно став серьезной, опустила шкуру, которую все ещё держал за уголок, встав, посмотрела в лицо Амона. — Мне пора возвращаться, — сказала она. — Вы дадите мне лошадь?
— Дорогу-то помнишь? — полюбопытствовал Амон безо всякого дружелюбия. — Тебе придется добираться пешим ходом.
Девочка задумалась.
— Не совсем, — созналась она, — но, думаю, найду.

 

— У меня другое предложение, мало ли кто бродит по джунглям… — хитро прищурившись, мягким, изменившимся голосом сказал Амон. Почти мурлыкая, предложил: — Присоединяйся к нашей компании. Здесь тебя защитят и накормят.
Девочка с легким испугом посмотрела на Амона. Хоть он и освободил ее, но его вид оставлял желать лучшего. Эти невероятные клыки, которые то и дело сверкали, отражая солнце. Они хоть не сильно отличались от обычных человеческих зубов, чуть длиннее и чуть острее, но все же заставляли задуматься, действительно ли он спаситель? Настораживала его привычка хвататься за кинжал, что висел на боку, в ножнах. И остальные бандиты (как она их мысленно окрестила), которые делили её между собой, тотчас уступили свою добычу, стоило только Амону сделать шаг вперед. Может она, как говорится в поговорке, «из огня да в полымя»?
— В каком направлении идет группа? — полюбопытствовала она.
— В нужном, — сухо отрезал Амон.
— Нам не по пути, — решила девочка.
Развернувшись, направилась к сидевшим на камнях женщинам. Она не услышала, как Юм насмешливо сказала Амону:
— Что, не убедил? Не доверяет она нам. И правильно делает.
— Убедим, — сквозь зубы процедил Амон, провожая ее взглядом.
Находясь в стороне, они смотрели, как девочка, попрощавшись с Катериной и подругами, пожав руку Валентину, пошла прочь из поселка. На окраине поляны девочка растеряно оглянулась, посмотрела в небо, по-видимому, ориентируясь по солнцу. Постояв в раздумье, смело шагнула за деревья, взяв направление на северо-восток. Юм, оставив шкуру тигра, вышел на солнце. С ехидцей сказал:
— Смотри-ка, направление выбрала правильно.
— Далеко не уйдёт, — пообещал Амон, оборачиваясь на подходившего к нему Крэддока.
Тот приблизился, крадучись с почтением на лице, вежливо поинтересовался:
— Господин, что будем делать с пленниками? — кивком он указал на связанных браконьеров.
— Что делать, говоришь? — задумался Амон. В его глазах блеснул озорной блеск. — Подданных Хозяина необходимо доставлять на место без проволочек. Прокатите их четверкой лошадей, несчастные, они так заждались…
Крэддок выслушавший приказ Амона, покинул его с восторгом и благоговением на лице. Подошел к пиратам, которые с явным нетерпением ожидали результата разговора с Амоном. Последний, наклонившись к Юму, с заговорщицким видом подмигнув ему, сказал:
— Юм, покажи-ка нашим дамам, где здесь отличный водоем. Сдается мне, они не прочь уединиться.
— А я успею? — засомневался Юм. — А то все веселье пропущу.
— Бегом! — прикрикнул Амон.
— Ну, вот спасибо, удружил, — заворчал Юм, с неохотой направляясь к Катерине. — Бегать-то придется мне.
— Давай, давай, — ухмыльнулся Амон — тебе полезно побегать и так толстый.
Фыркнув, Юм нарочито замедлил шаг, степенно подошел к Катерине. Она встретила его упреками, мол, нехорошо отпускать девочку одну в джунгли, да ещё не дав коня. Юм обернулся.
— Амон, у нас тут проблемы.
Амон, посмотрев на Дорна, который сидел возле ручья на складном стуле, сложив руки на эфесе шпаги, воткнутой в землю. С недовольным видом подошел к Юму.
— В чем дело? — сухо спросил он.
Юм заявил:
— Требуют, чтобы для девчонки выделили лошадь.
— Будет ей лошадь, — ухмыльнулся Амон. — Через несколько минут я сам приведу. А теперь скажи, что хотел им сказать.
Оставив кота с дамами, направился к Дорну.
— Сир, — сказал с почтением Амон. — Я распорядился насчет пленных. Может магистр иного мнения?
— Нет, — покачал головою Дорн, его глаза мягко засветились желтым светом, — пусть последуют за своими товарищами, они заслужили шикарный въезд в мои владения. На их счету не одно убийство.
Встав позади Дорна, Амон махнул рукой Крэддоку, приказывая ему заняться пленниками. Пираты разделились. Одни направились к лошадям, чтобы взнуздать и надеть седла, а другие, чтобы развязать пленников. Освобожденные, наконец, смогли встать на ноги, растереть затёкшие руки. Глаза браконьеров устремились туда, где пираты, взяв лошадей под уздцы, выводили их на площадь, глаза их изумленно распахнулись, обнаружив, что вместо двух животных, ведут восемь. Но удивление длилось недолго, оно сменилось страхом, когда пираты стали привязывать к седлам длинные и крепкие веревки.
Смертельно побледнев, браконьеры с ужасом наблюдали за приготовлениями, они, увы, были очень знакомы. Один из пленников упал на колени и, протянув в мольбе руки к Дорну, спросил:
— За что? Почему вы не отпускаете нас? За что такая жестокость? Вы как сам Сатана!
Дорн рассмеялся, и страшным был его смех. Низкий голос стелился над землей и заставил содрогнуться обреченных, крупная дрожь прокатилась по их телам.
— Люди, — с пренебрежением сказал Дорн, — что вы понимаете в справедливости, счастье? Счастье никогда не может быть полным, человеку всегда чего-то не хватает. Справедливость в ином. Только то, что совершено и идеально основа справедливости — страдание — вот это идеал Мировоззрения. Только страдание может быть великим, чего счастью и радости не достичь никогда Людям, вы пошли по правильной тропе. Почему же хотите свернуть, так и не дойдя до конца? Там вы постигнете истину царства Ночи — царства Тьмы и Теней. Поймете, насколько мелочны земные радости, когда мое царство покажет вам всю силу ночи. Страдание — это самое сильное чувство, которое может ощутить человек.
Пленники оцепенели. Не сопротивляясь, подставили руки и ноги под веревки. Крупная дрожь все ещё сотрясала их, проходя по телу волнами. Капли пота, выступившие на лицах, сверкали под лучами солнца блестящим бисером. Они что-то шептали трясущими губами, с отчаянием цепляясь глазами за безоблачное, голубое небо.
Кони рванули, расходясь веером в разные стороны. Длинные веревки, позволили им набрать скорость, прежде чем два последующих друг за другом вопля пронзили тишину. Разорванные тела упали с веревок, орошая землю кровью. Всадники возвращались, волоча за собой разорванные куски тел. Амон пошевелился.
— Сир, — сказал он, разрешите покинуть вас на некоторое время.
— Иди, — согласился Дорн, наблюдая, как пираты стаскивают останки в одну кучу и обкладывают хворостом для сожжения.
Амон, отойдя в сторону, свистнул. Из джунглей, как сгусток мрака, беззвучно вынырнуло огромное животное и, не приминая травы, легким галопом подскочило к своему хозяину.
Это был конь вороной масти и гораздо больше обыкновенного коня. Лучи солнца проходили сквозь него, не оставляя тени. Конь был без седла, только тонкая черная уздечка, перекинутая на шею, сливалась с ней в единое целое.
Амон, легко вскочив на круп, не трогая поводьев, дав шенкелей, помчался прочь.
Конь несся, казалось, по воздуху, не оставляя следов тяжелых золотых подков, не приминая травы. Кустарник, деревья, убирая ветки в сторону, освобождали дорогу черному всаднику, Ничто не препятствовало и не вставало на его пути, задерживая движение.
Черной молнией пролетев мимо хижин, всадник скрылся в джунглях, держа направление на северо-восток. Деревья сомкнулись за его спиной, лианы снова сплелись в причудливый узел.
Не разбирая дороги, конь смело несся вперед, рассекая пространство. Но на этот раз вороному не дали насладиться скачкой, его резко осадили, как только он вылетел на пустующую от деревьев поляну. Там, испугано оглянувшись, стояла девочка, пытаясь рассмотреть, кто же так лихо вылетел из джунглей.
Медленным шагом Амон направил коня на девочку. Та облегченно улыбнулась, узнав всадника, с немым вопросом посмотрела на Амона.
Конь, приблизившись к Светлане, угрожающе захрапел, огромные копыта взбили воздух. Успокаивающе похлопав его по шее, Амон склонился к девочке.
— Он не любит людей, — словно оправдываясь, сказал он.
Светлана молча ждала, что он скажет по поводу своего появления. Хитро улыбнувшись, Амон предложил:
— Подвезти? Он быстро домчит до нужного места.
Девочка отступила назад, отрицательно покачав головой, уж больно страшны были на вид всадник и его конь. Повернувшись спиной, ускорила шаг, стараясь поскорее уйти с поляны и скрыться среди деревьев.
Шум удара тяжелых копыт о землю заставил её обернуться. Поляна было пуста, но кто-то явно приближался, а убыстрившийся топот копыт говорил, что коня пустили галопом. Задохнувшись от охватившего её ужаса, девочка бросилась к деревьям, но не успела. Донеслось горячее дыханье коня, и чьи-то сильные руки, схватив её в стальной капкан, подняли в воздух и кинули на круп. Тихо вскрикнув, девочка потеряла сознание.
Вороной мчался сквозь джунгли, неся на себе черного всадника и бесчувственную девочку, направляясь вслед уходящему солнцу, точно на запад. 

 

— Катерина! — весело прокричал выходящей из зарослей женщине Юм.
— Что так долго?
— Хорошая водичка была.
Откликнулась Катерина, и подруги, идущие следом за ней, дружно закивали с довольной улыбкой, подтверждая её слова.
— А у нас новости, — сообщил Юм, — мы идем назад, к кораблю.
— Вот как, — удивилась Катерина, — признаться, я думала, что мы заночуем здесь.
— Нет, снимаемся прямо сейчас и пешим ходом до океана, — сказал Юм и гордо добавил, — дойдем в два раза быстрее.
— Вот как, почему не верхом?
— Животные останутся здесь для хищников или для людей, что когда-нибудь придут сюда.
— Что ж, мы готовы, — вздохнула Катерина.
— Отлично! Через пятнадцать минут выходим.
Юм живо смылся. Катерина оглянулась на Настасью, та, дёргая ее за руку, пыталась что-то сказать. Увидев, что Катерина её слушает, тихо сказала:
— Нет пленников и Амона. Что произошло в наше отсутствие?
Катерина беспечно пожала плечами.
— Наверное, отпустили. Амон сказал, что даст девочке лошадь. Должно быть, он там, в джунглях, разыскивает её. Признаться, я устала от путешествия по зарослям и с радостью вернусь на корабль. — Катерина озадачено оглянулась. — Где же мой Валентин? — пробормотала она, выискивая его среди пиратов.
К ним приближался Морган.
— Морган, ты моего друга не видел?
Морган на секунду задумался, потом махнул рукой в сторону тростниковых хижин.
— Отсыпается, — сказал он с еле заметной насмешкой.
— Побегу будить, — сказала Катерина, направляясь к указанному месту.
Галина, обращаясь к Моргану, весёлым голосом сказала:
— Вам сказали, что возвращаемся назад, жаль, скоро придется расстаться.
Бросив на неё острый взгляд, Морган после паузы сказал:
— Да, придется.
Волнуясь, Галина почти шепотом произнесла:
— Вы не могли бы взять меня с собой?
Настасья тихо ахнула, услышав слова Галины. Морган, нахмурившись, уставился на женщину.
— Но ты же живая, — удивленно сказал он ей.
— Но ведь можно что-то сделать? — растерялась Галина.
На лице Моргана появилась улыбочка, насмешливая, глумливая. С иронией посмотрев на Галину, он, растягивая слова, сказал:
— Сделать-то можно. Человек может добровольно уйти в царство ночи. И там он будет желанным гостем. Даже не гостем, а господином, как Амон или Изер, но, — тут Морган жестко сверкнул глазами и с презрением добавил, — ты не тот человек. И ты не заслуживаешь этого. Отправляйся в свой Мир и доживай свой век, пока Мест не явится за тобой, может, потом мы и увидимся, время покажет.
Галина, сникнув, отвела глаза. Настасья же наоборот, обрадовалась отказу Моргана. Она не хотела, чтобы подруга ее покидала. Услышав новое имя в словах Моргана, она спросила:
— Морган, а кто такой Мест?
Морган повернулся к Настасье и немного с пафосом сказал:
— Когда Мест придет к тебе и заглянет в твои глаза лишь на самый краткий миг, и в этот миг ты поймешь, что к тебе пришла смерть.
Отвесив дамам насмешливо вежливый поклон, Морган, развернувшись, направился к толпе пиратов. Громко смеясь и перебивая друг друга, они вспоминали что-то веселое, что вероятно совсем недавно здесь произошло.
Вскоре они повернули назад. Юм оказался прав. Когда солнце ещё не скрылось за горизонтом, а на небе вот-вот засияют первые звезды, они вышли на берег океана. Вышли совсем в другом месте. Здесь склон был покатый и ровный. Деревья подходили почти к кромке воды, и прибой нежно шелестел, набегая на берег. Там в темнеющем океане, горя огнями стоял белоснежный корабль. Оставленный в бухте «Летучий голландец» стоял теперь здесь, дожидаясь своих пассажиров. На этот раз судно находилось довольно-таки далеко от берега, и шлюпки, подчиняясь мощным гребкам весел, уже были в пути, чтобы принять на борт корабля вышедших из джунглей путешественников.
Шлюпкам пришлось сделать несколько рейсов, прежде чем все очутились на судне. Прибывших приняли воплями восторга и оружейными выстрелами. Настасья порядком удивилась, увидев на судне Амона. Когда же он успел догнать и перегнать их, для неё осталось загадкой.
Подняв паруса, корабль устремил нос на запад, туда, где небо было светлее, отливая нежным, розовым цветом ещё не до конца канувшего в воду солнца. Над кораблем пронесся голос Дорна.
— Путешествие продолжается. Сегодня будет замечательная ночь, и не будем её откладывать. 

 

Открыв глаза, девочка окинула взглядом помещение, мучительно пытаясь вспомнить, как она здесь очутилась, в просторной комнате полностью завешенной коврами. Здесь не было ни окон, ни дверей. Удивительно, как вообще воздух проникал сюда, а уж тем более человек. Последние воспоминания были о черном всаднике на вороном коне. Безумные скачки по джунглям.
Девочка снова посмотрела вокруг на этот раз медленнее и внимательней. В комнате стояла кровать, на которой она лежала, укрытая шкурой с черным мехом. Проведя по нему рукой, ощутив его мягкость и нежность, решила, что это реальный мех какого-то животного, вероятно пантеры. Приподнявшись на локтях, посмотрела, что там, за кроватью. Там стояли два кресла, обитые красным шелком, низенький столик с кривыми ножками, и ковры, они все имели красный цвет от розового до густо-бордового. Ламп и свечей не было, но в комнате было светло как днем. Скинув с себя шкуру, заменявшую одеяло, Светлана вскочила на ноги.
— Вот так история! — негромко сказала она после долгого молчания, — интересно, дверь здесь есть? А если есть, то где она?
— Есть, Светлана, есть. Но ведёт она в другие комнаты.
Голос, прозвучавший за спиной, заставил её вздрогнуть от неожиданности. Резко обернулась. Перед ней стоял Амон. Девочка уставилась на него, пытаясь сообразить, как он здесь появился, ведь комната-то была пустой. Амон, прищурившись, наблюдал за растерявшейся и испуганной девочкой.
Первой заговорила Светлана, прервав затянувшееся молчание.
— Значит, это Ваших рук дело?
— Как тебе апартаменты? — спросил Амон, игнорируя её вопрос
— Шикарные, нечего сказать, — созналась девушка.
— Хорошо, что понравились. Здесь ты пробудешь некоторое время, — двигаясь к девушке, сказал Амон. Кончиком пальца приподняв ей подбородок, заглянул в глаза. — Не бойся. Тебе никто не желает зла.
Девушка отшатнулась, отступила на несколько шагов назад, пока не коснулась спиной стены.
— Зачем Вы так, — сказала она с упреком.
Амон снова подошел к ней. Вытянув руки, оперся о стену позади девушки на уровне её лица, наклонился и мягко, доверительно сказал:
— Зачем на «Вы» мы друг друга давно знаем.
— Так ли это, — засомневалась Светлана, — и откуда Вы знаете моё имя? Я его не называла, по крайней мере, Вам. А на «Вы» я буду говорить, Вы мне, похоже, не друг.
— Воля ваша, — пожал плечами Амон, — имя твое я знаю и все тут. Я с предложением к тебе.
— Нет, — твердо заявила Светлана. — Никаких предложений. Я не хочу иметь с Вами никаких дел.
Холодно улыбнувшись, Амон убрал руки и, оставив прижимающуюся к стене девушку, пройдя через комнату, опустился в кресло. Закинув ногу на ногу, откинулся на спинку кресла.
— Светик, — снова мягкие нотки зазвучали в его голосе, — ты забываешь, что находишься полностью в моей власти. Я волен поступить с тобой так, как сочту нужным.
Светлана, отделившись от стены, тяжело опустилась на кровать. Проведя ладонью по шкуре, подняла глаза на Амона. Он продолжил.
— То, что я говорю, не предложение, а действительность. Ты будешь находиться здесь, и кто бы ни спросил, слышишь, кто бы ни спросил, отвечай, что здесь по доброй воле. Тебе предложили — ты согласилась.

— Какой мне интерес это говорить? — нахмурилась девушка.
— Интерес-то большой, — прищурился Амон. — Ты ведь не хочешь прекословить мне?
— Это ещё почему? — фыркнула Светлана. — Какой-то бандит, и на тебе, слушайся. Не выйдет. Лицо Амона перекосило злобой.
— Ты, я вижу, не совсем понимаешь, что происходит, — почти прошипел он. Тут же улыбнувшись, продемонстрировав клыки, более миролюбиво добавил. — Ты ведь не хочешь просидеть здесь несколько месяцев. Ты не выйдешь отсюда, пока мы не придем к согласию.
— Меня будут искать, — хмуро предупредила Светлана.
— Как же, как же, — ухмыльнулся Амон. — Теперь я твой опекун.
— О! — девочка удивленно распахнула глаза. — Откуда Вы знаете?
— Я все знаю. Ерасов сделал свое дело, привез тебя сюда, в Африку. Это значительно все упростило. Не нужно никуда мотаться и привозить. Достаточно промчаться на коне.
— Я Вас не понимаю, — созналась девочка.
— После все поймешь, — с иронией пообещал Амон.
— И какая Вам от этого выгода? Что будете с этого иметь? Вы хотите, чтобы я была в этой комнате, но я не думаю, что это все, что Вам нужно.
— О, отнюдь не все, — заверил Амон, и бесовские огоньки заплясали в его глазах. Жестко произнес, чеканя каждое слово: — Можешь не искать дверь, ее здесь нет. Тебе не будут докучать посетители. Единственным твоим посетителем буду я.
Амон, отвернувшись от Светланы, обвел взглядом комнату. Девушка молчала, ожидая, что ещё скажет. Он не заставил долго ждать. Не оборачиваясь, разглядывая ковер на стене, дружелюбно сказал:
— Ознакомься с комнатой, здесь есть все необходимое. Пришлось внести некоторые изменения.
— Какие? — поинтересовалась девочка, ещё раз с любопытством оглядывая комнату.
— К примеру, за тем ковром, — он указал рукой на самый темный ковер, — находятся ещё две комнаты. Там все, что нужно человеку.
— А раньше этому человеку не нужно было?
— Кому?
— Тому, кто здесь жил. Ведь она была занята кем-то?
— Это моя комната, что касается разговора о человеке, то все новшества, которые здесь произошли, только для новой пассажирки. — Амон обернулся и указал на Светлану. — То есть для тебя.
Девочка опешила.
— Вы хотите сказать, что человеком не являетесь? — ошарашено уставилась на Амона.
— Вот именно, это я и хотел сказать. Я — не человек.
— Псих какой-то, — тихо пробормотала девочка, с испугом посмотрев на Амона. С иронией заметила: — И согласно Вашим утверждениям можете проходить сквозь стены? Дверей тут я не заметила.
Амон пренебрежительно махнул рукой.
— О! Это такая мелочь, что даже не замечаешь.
— Ну да, — не поверила Светлана.
— Натурально, — снова ухмыльнулся Амон, — поэтому здесь и нет дверей.
С искренним любопытством Светлана поинтересовалась:
— А как я очутилась здесь? Я — человек и мне нужны двери.
— Поместить сюда кого-нибудь или, наоборот, вытащить, не составит никакого труда — мне. А тебе отсюда не выйти пока я не разрешу, и не пытайся искать люк или ещё что-нибудь в этом роде, для человека это препятствие непреодолимо.
— Вы сказали, что не человек, тогда кто Вы? — Светлана с любопытством оглядела Амона. Если не брать во внимание невероятные клыки, то все остальное в нем было вполне человеческое. Правда, движения его напоминали движения хищника. Мягкие. Стремительные. Но разве мало на Земле людей с атлетической фигурой?
— Кто Вы? — повторила Светлана, пристально вглядываясь в его глаза.
— Нечистая сила.
— Это ваш имидж? — нахмурила брови девочка, пытаясь понять, что, он этим хотел сказать.
Рожу Амона перекосила насмешливая ухмылка. Он покачал головой.
— Нет, не имидж, я Дьявол в прямом смысле слова. Я не буду демонстрировать дешевые фокусы, чтобы доказать. Убедишься со временем.
— И Вам нужна моя душа, — усмехнулась Светлана, не поверив ему. — Во всяком случае, так считается: дьявол искушает, человек продает душу.
— О, нет. Чтобы забрать душу, совсем необязательно похищать, отвозить на корабль, такие хлопоты ни к чему.
— Я на корабле? — поразилась девушка.
— Да. Но мне нужна не только твоя душа, но и все остальное.
— Остальное? — озадаченно переспросила Светлана, пытаясь вспомнить, что ещё нужно обычно дьяволу помимо души. Этот человек был явно не в себе.
— Да, остальное. Вся целиком.
— И как долго я буду на судне?
— Достаточно долго, чтобы узнать о темной стороне жизни и, соответственно, о светлой. Находясь рядом, постигнешь истину мироздания.
— Зачем она мне? Лучше отпустите. — Светлана с надеждой посмотрела на Амона и вздрогнула, столкнувшись с ним взглядом, Амон смотрел жестко, сурово и с иронией.
— Не надейся, девочка моя, не надейся. Пока будешь со мной. Так я решил. И никуда ты не убежишь, а, убежав, далеко не уйдёшь. На Земле тебе не скрыться от меня. Об отце забудь, — жестко усмехнувшись, заверил: — Уж он-то забудет точно. Я позабочусь об этом. Все, кто знал тебя, забудут о твоем существовании, — помолчав несколько секунд, спросил: — Может, и ты хочешь всех забыть?
Светлана задумалась. Она уже не сомневалась, что попала в руки к сумасшедшему. Его уверенность в том, что он дьявол, была непоколебима. Решила не злить и поддержать его безумную фантазию.
— Нет, я хочу помнить всех, с кем встречалась за свою жизнь.
— Воля ваша, — сказал Амон, пожав плечами.
Уловив его иронический взгляд, Светлана заподозрила, что он догадывается, какую «игру» она ведёт, и, похоже, его это забавляло. Ей стало страшно. Одно дело если человек безумен, другое, если, возомнив себя кем-то, он действует разумно. Не зря же его бандиты так боялись.
Амон продолжал:
— Я уверен, мы быстро придем к согласию. Я постараюсь обращаться с тобой по возможности мягче — словно утверждая, — ты будешь, покорна и не будешь прекословить, иначе…
Он многозначительно замолчал. В немой угрозе его взгляд не предвещал ничего хорошего. Содрогнувшись от внезапного ужаса, девочка отвернулась. Оглядела комнату. Когда её взгляд вернулся к стоящему напротив креслу, в нем сквозила грустная ирония.
— Можно считать — мы договорились?
— А как же иначе? — встав с кресла, Амон подошел к ней. — Я вижу, тебе нужно все обдумать и принять. Я оставлю тебя. Если что-нибудь будет нужно, просто скажи вслух. И ещё, будучи силами тьмы, мы стоим гораздо выше людей. Подобно императорам имеем свои принципы, свой этикет, свои законы. Находясь рядом с нами, тебе не подобает носить одежду, изготовленную руками смертных.
— Голой, что ли, прикажете ходить? — возмутилась девочка.
— Неплохая идея, — усмехнулся Амон, но тут же став серьезным, поправился: — Можно носить одежду, но только черных цветов. Это наш цвет-ночи, мрака. Я позабочусь об этом, — холодно улыбнувшись, уточнил: — Позабочусь об экипировке
(последнее слово он особенно подчеркнул).
Прихрамывая, Амон отошел к стене, завешенной коврами, и оглянулся. Светлана заметила, как черные, мертвые глаза загорелись, словно желтые звезды засверкали в бездонных колодцах. Внезапно испугавшись, она закрыла глаза. Открыв их, обнаружила, что осталась одна. Сжав пальцами виски, она глубоко вздохнула и, выдохнув, пробормотала:
— Это сон. Это мне снится. Этого просто не может быть. Меня разыгрывают. Дьяволы не существуют. Это все сказки.
Но сама не верила тому, что говорила. И её сердце подсказывало, что как бы невероятно ни было, все реально. Амон действительно не человек, но и дьяволом она его страшилась назвать.

 

Солнце скрылось за янтарными облаками, золотя поверхность океана. Небо переливалось всеми красками: черное на востоке, оно нежно отливало зеленым на западе. Еще немного времени, и солнце ушло за горизонт. Вдруг новая звезда появилась над океаном, за ней ещё одна, и ещё. А затем целый каскад огней взметнулся в небо.
На белом корабле в огромном океане веселье только начиналось. Лилось шампанское, мелодичная музыка, множество прекрасных полуобнаженных женщин с элегантными кавалерами. Огромные вазы с диковинными цветами. И свечи, свечи, свечи, удивительно как из-за них не возник пожар.
Все это только для пассажиров корабля. Окажись здесь случайно человек, да что там человек, любое живое существо, увидело бы только тихую гладь океана и темнеющее небо с легкими облаками на западе.
Все пассажиры вышли на верхнюю палубу. На носу судна расположился Дорн со своей свитой и особо приближенными гостями. Справа от Сатаны находились Барон и Амон, слева сидели Юм и Катерина, рядом устроились подруги, Крэддок и Морган затерялись где-то среди гостей.
Пировали по-восточному, не было столов и стульев. Мягкие подушки, скатерть, накрытая восточными сладостями и напитками, находилась прямо на полу. Гости корабля наслаждались танцами невесть откуда взявшимися прекрасных танцовщиц. Под звуки бубнов и необычных барабанов они изумительно танцевали, не выпадая из быстрого ритма. Заклинатели змей и шпагоглотатели с огромным количеством взмывающих вверх ракетами, все это создавало зрелище достойное любого императора.
Валентин, блаженно растянувшись на ковре, используя ноги Катерины как подушку, лениво открывал рот, но не для того, чтобы сказать что-нибудь, а положить кусочек фрукта или виноградинку так заботливо предлагавшей ему Катерины.
— Прямо как римляне, — подала голос Настасья, — лежим и пируем.
Галина, приподнявшись на локте, заметила:
— Мне кажется, римляне были культурными людьми и пировали за столом.
— Настя права, эти «культурные» люди пировали так же, как мы сейчас, — присоединилась к разговору Катерина, немного помолчав, добавила: — Но и сидели тоже, когда, например, поминали своих усопших, в знак уважения.
Катерина подняла голову, осмотрелась вокруг. Перевела взгляд на пирующих, расположившихся рядом с ними Дорна и Барона, о чем-то оживленно беседовавших между собой. Юм как всегда был в своем амплуа, вставлял реплики, и часто не по делу. Сидевший рядом Амон только ухмылялся его проделкам. Пираты, сопровождавшие их на материк, валялись в прямом смысле этого слова неподалеку от борта корабля в полнейшей эйфории. Прислуживающие девушки то и дело спотыкались о них, несмотря на всю свою ловкость. Но это не мешало им оставаться приветливыми и вездесущими.
Чувство тревоги охватило Катерину. Наклонившись к подругам, прошептала:
— Не пойму, почему Дорн прекратил поход и вернулся на корабль так скоро. Это не соответствовало его планам. Похоже, он что-то искал, а быстрое возращение наталкивает на мысль, что уже нашел.
— Катерина, любовь моя, — подал голос Валентин, торопливо дожевав яблоко, продолжил: — Мало ли что придет в голову Сатане, сам Сатана только знает.
— Может ты и прав, — с сомнением покачала головой Катерина. — Я бы много отдала, чтобы узнать, что они замышляют.
— Хорошенько повеселиться, — зевнул Валентин и, покрутив головой, устроился на коленях подруги.
Галина потянула Настасью за руку, привлекая внимание.
— Смотри, сейчас Дорн будет говорить.
И действительно Дорн поднялся над пирующими. Все взгляды устремились на нос судна, где черная фигура хозяина сливалась с ночным небом. Рядом с ним уже стояли Барон и Амон. Над притихшим судном пронесся низкий голос Дорна.
— Рассвет близится, и пора моим гостям расходиться по каютам. Через пару часов мы снова соберемся встретить солнце последний раз.
После его слов все пришло в движение. Гости расходились. Когда последний пассажир исчез с верхней палубы, на носу остались лишь Дорн, Барон и Амон. Склонившись в почтительном поклоне, Барон сказал:
— Сир, я позабочусь об остальном.
Махнул рукой над остатками пиршества, и все исчезло. Пропали девушки и оркестр, и все, что было для увеселения гостей. Лишь ковры с густым ворсом по-прежнему покрывали палубу корабля. Барон исчез. Дорн повернулся к Амону.
— Теперь мы одни, — Дорн сел в кресло, возникшее из ниоткуда, — говори, Амон.
— Сир, могу ли я надеяться на вашу милость, если попрошу предоставить одного пассажира лично мне.
— Интересно, кто ж тебе не угодил, с кем ты жаждешь расправиться? Не завидую тому, кто попадет в твои руки. Так на кого ты имеешь виды?
— Девочка… Я уверен, что сделал правильный выбор. Но если она не примет реальность, оставьте её мне.
Дорн задумчиво посмотрел на почтительно замершего в ожидании ответа Амона. Глубоко вздохнул, размышляя. Резким движением поднялся с кресла. Его глаза вспыхнули пронзительным желтым светом, отвечая им, глаза Амона сияли не меньшей яркостью. Дорн снова вздохнул.
— Ты преподнес мне сюрприз, — признался Дорн, — вот только не знаю, хороший или плохой. Я не стану заглядывать в будущее, пусть будет, как ты просишь. Она твоя. Барон и Юм будут почтительны с ней. Можешь идти.
Склонившись в поклоне, Амон исчез. Дорн задумчиво смотрел в темноту.
— Мой «Летучий голландец», когда обретешь покой? — прошептал Дорн. Он подошел к борту судна, устремив горящие глаза вдаль, сказал: — Нет, вперед, только вперед. Мой корабль ещё полон энергии и жаждой существования. Он будет плыть вечно по волнам с попутным ветром человеческой жадности, злобы и жестокости. Он будет плыть вечно!

 

Вздрогнув, Светлана проснулась. Что за чертовщина мне снилась? Город в развалинах, гигантские трещины пересекают его улицы. Ощущение сильного ветра, сбивающего с ног. Заброшенность, пустота улиц, ни одного живого существа, должно быть здесь произошла катастрофа. Уничтожила город, изгнала с обжитых мест людей, отпугнула птиц и зверей, даже вездесущих насекомых не было там. Мертвый покой. Ветер резко стих. Тишина. Стук приближается. Кто это может быть? Шаги все ближе и ближе, из-за полуразвалившейся стены появилось существо, закутанное во все черное. Оно подошло, остановилось.
— Хочешь, погадаю? — спросило оно, не дожидаясь ответа, кинуло горсть камней под ноги. — Камни говорят о переменах. О больших переменах. Твоя судьба возродить этот город. Слышишь вой? Ты думаешь это ветер? Нет, ошибаешься. Это стонут души. Некому позаботиться о них. Возроди город, дай им жизнь. Это твой крест. Ты можешь и отказаться поднимать его. Но что предначертано, сбудется!
Существо в черном хмыкнуло. Брошенные камни поднялись в воздух и сложились в протянутой руке оракула. И я увидела, что это не рука, а кисть скелета. Оракул повернулся и медленно растаял в воздухе. И опять я одна, и ветер воет все сильней и сильней, разделяясь на голоса полные страдания и боли, меня кто-то толкнул, словно вытолкнул из сна. «Странный сон», —  подумала Светлана. Потянувшись, заметила, что находится в кресле. И как я в нем заснула? Не мудрено, что снились такие сны.
Разминаясь, прошлась по комнате. Здесь нет дверей, нет окон, щелей, откуда поступает воздух? И свет, дневной свет. Откуда он? — подумала Светлана. Амон сказал: если мне будет нужно, что-нибудь, то надо просто сказать вслух. А если я хочу выйти отсюда. Сработает? Может, это не так сложно как кажется? Светлана продолжала ходить по комнате, размышляя. Наконец, решив проверить эту мысль, громко сказала:
— Здесь душно, я хочу выйти на воздух, — и замерла в ожидании.

 ГЛАВА 2

 

— Интересно, значит, говоришь, здесь душно. Позволь тебе не поверить. Эта комната, можно сказать, идеальна в той роли, которую в данный момент играет.

Раздался знакомый голос. Светлане даже не потребовалось оборачиваться, чтобы узнать кто это. Резко повернувшись, она чуть не столкнулась с Амоном. Сделала попытку отойти, но Амон, предвидя её движение, ловко схватил за руку. Девушка рванулась, но он держал крепко, и Светлана лишь причинила себе боль. Увидев, что не вырваться, остановилась. Амон ослабил железную хватку, и повернул руку, ладонью вверх. Внимательно рассматривал линии на ладони. Как опытный хиромант, Амон что-то выискивал, а, найдя, весело ухмыльнулся. Подняв голову и посмотрев на девушку, спросил:

— Хочешь на воздух выйти?

— Очень,- вызовом произнесла Светлана, приподняв подбородок вверх.

— Это можно устроить, Только…

— Только?

— Сначала нужно кое-что сделать. Ты уже поняла, что остаешься на корабле?

— Д — да…

— Отлично быстро усваиваешь. На корабле много пассажиров, и для них ты никто. Могут обидеть.

— Никак Вы волнуетесь? — в деланном изумлении подняла брови Светлана.

— Здесь вопрос личного характера. Никто, кроме хозяина, разумеется, не должен зариться или поднимать руку на мое. Это однозначно.

— А сказать Вы не можете?

— Сказать — это одно, а показать это другое.

— Печать, что ли, на лоб поставите? — несмотря на сложившуюся ситуацию, рассмеялась Светлана.

— Ты близка к истине! Поставлю печать, но не такую как ты думаешь, и не на лоб. На руку. Вот на эту, — он похлопал по левой руке, которую все еще держал мертвой хваткой.

— Нет, я не хочу. Что я баран, что ли, чтоб меня клеймили?

Светлана снова попыталась вырваться, но безуспешно. Амон за плечи развернул её лицом к себе, посмотрел в глаза. Девушка почувствовала, как тонет в их черной бездне. Пол ушел из-под ног. Глубоко вздохнув, девушка упала без чувств. Подхватив её на руки, Амон отнес на кровать.

Демон склонился над девушкой, держа в руке золотой браслет. Браслет был тонкой работы. Неизвестный ювелир придал украшению причудливую форму: золотая шпага, загнутая в кольцо и пронзающая череп. Что-то в этом было напоминающее атрибут фараоновской власти: змея заглатывающая свой хвост. Только в браслете змею заменяла шпага, в каком-то смысле означающая власть. И где-то в центре шпаги нанизанный череп, золотой с рубиновыми глазами. Череп величиной с большую горошину, но был выполнен с таким мастерством, что оставалось только изумляться. Сам браслет по ширине не велик (если не брать эфес шпаги и череп) те не превышал ширину суровой нитки. Едва украшение коснулось запястья, как тут же сжалось, уже ничто не могло снять его. Но этим дело не ограничилось. Кинжалом дьявол рассек руку выше браслета и втер порошок в рану. Она тут же затянулась. Странный шрам остался на том месте. Татуировка, сделанная иным способом, была угольно-черного цвета, и в отличие от обычной наколки, имела четкое изображение, не расплывчатое и не смазанное. Словно тонким пером прошелся по руке художник, с ужасающей точностью изобразив кинжал тонким клинком, пронзающим верхнюю часть черепа на фоне перевернутой пятиконечной звезды. По лбу черепа проходила надпись похожая на японские иероглифы и руны. Так же были знаки в виде молнии или буквы «s»в углах звезды. Браслет и татуировка действительно были клеймом. Оно указывало, кому принадлежит человек, носящий этот знак.

Вся операция не заняла и минуты, Амон убрал кинжал в ножны и сел на кровать возле девушки. Та по-прежнему была без сознания. Проводя рукой по светлым волосам пленницы, он намотал на палец прядь волос, немного натянув, отпустил, и прядь упала, рассыпавшись, сверкая искрами. Убрав руку, позвал:

— Очнись, девочка…

Светлана, словно повинуясь его зову, повела головой, открыла глаза, осмотревшись вокруг, остановила взгляд на сидевшем неподалеку от неё демоне. Долго смотрела, а потом:

— Рыжий, — улыбнулась она.

Порядком удивленный Амон спросил:

— Да, что в этом смешного?

— Ничего. Просто мне всегда нравились рыжие, рыжий кот, рыжая собака. И тут Вы — рыжий.

— Интересно…. Но тебе ещё представится возможность увидеть меня в истинном свете, но не сейчас, когда наступит время. Впрочем, я все равно претерплю не очень сильные изменениями. Имя мое не настоящее, но меня вполне устроит, если будешь звать, как и все — Амон.

Приподнявшись, Светлана села. Глубоко вздохнула, понимая, что так просто от этой истории не отделаешься. Она попыталась разобраться:

— Амон, — сказала она — зачем Вы меня мучаете?

— Мучаю? Похоже, не знаешь что такое мучения. Ты заблуждаешься. Это твоя судьба. Можешь — верить или нет, но это судьба.

— Судьба? Но в чем?

— Быть рядом со мной и с хозяином.

— Кем быть? Слугой, рабой или ещё кем?

— Ещё кем. Продолжим этот разговор, когда будешь готова к нему. Ты ещё хочешь прогуляться по палубе? Разумеется, в моем сопровождении.

Светлана вскочила с кровати, и тут заметила браслет и татуировку.

— Заклеймили, — уныло пробормотала она, и, надеясь, что это рисунок, попыталась татуировку стереть. Но безуспешно. — Что за ужас здесь изображен?

— Это мой символ. Теперь Юм и Барон будут почтительно относиться к тебе, и ты избежишь некоторых их шуточек.

— Кто это такие, Юм и Барон? Юм ясно кот, правда, говорящий. А Барон он-то человек?

— Нет не человек, Юм не кот. Они тебя «доставать» не будут. И остальные пассажиры тоже. Теперь же, девочка моя, принадлежа мне, ты принадлежишь свите Дорна, но, прежде всего мне. — Усмехнувшись, Амон протянул руку Светлане. — Итак, позвольте сопроводить Вас на палубу?

Посмотрев с неприязнью на висевший у него на поясе кинжал и заткнутый за пояс пистолет, девушка обронила:

— Вы всегда при оружии? Вам кинжала мало, так ещё и пистолет приобрели?

Дьявол в изумлении покачал головой.

— Никогда не расстаюсь с оружием, это моя привилегия. И меня вполне устраивает, — и явно выходя из себя, раздраженно спросил: — Идешь на палубу или останешься здесь?

— Иду, — ответили девочка, игнорируя руку Амона.

Тот, фыркнув, прошипел:

— Извольте приблизиться. Черт побери! Долго ты еще будешь испытывать моё терпение, поверь мне оно не безгранично!

— О, да, конечно.

Девушка шагнула к Амону, и её нога опустилась на ковер палубы. В лицо нежно дул соленый морской ветер, и безоглядный мрак окружал её. Плеск и покачивание, которое на удивление почти не ощущалось, говорили о том, что она все-таки на воде, а не где-нибудь на суше. Амон был прав — она на судне.

Глаза скоро привыкли, и мрак рассеялся, теперь она смогла увидеть звезды раскинувшийся по небу. Две звезды были рядом и светились желтым светом. Секундой позже, Светлана с ужасом поняла, что эти звезды не иначе как светящиеся во мраке глаза Амона девушке получила ещё одно подтверждение, что он не человек. Мягкое сияние исходило и от татуировки на руке. А на браслете свергали рубиновые глаза черепа. Обречено вдохнув, Светлана подошла к борту судна. Прогулка потеряла всякую прелесть, из-за сплошного мрака вокруг, нельзя было и шага ступить без опасения на что-нибудь налететь. Единственно, что было возможно, это наслаждаться легким ветерком с привкусом океана. Так Светлана и поступила. Закрыв глаза, в упоении вдыхая свежий воздух, слушая плеск волн, представляя, что находится на берегу, в окружении друзей.

— Здесь тоже находятся друзья.

Внезапно раздался уже знакомый голос. Не удивляясь, как ему удалось догадаться о её мыслях, горько улыбнувшись, Светлана переспросила:

— Друзья? — посмотрев при этом на браслет. — У нас разные понятия о друзьях.

— Черт! Сколько можно втолковывать для чего это! — прошипел Амон. — Хорошо, как хочешь, так и воспринимай. В конце концов, меня не волнует, что ты об этом думаешь, мне важен результат, а он очевиден: ты здесь, на корабле с печатью. Остальное мелочи.

По-видимому, Амон отвернулся, так как Светлана перестала видеть его светящиеся глаза. А может, он вовсе исчез, она не стала проверять. Просто, решила стоять и наслаждаться тишиной и относительным покоем.

Или время летело быстро, или ночь близилась к рассвету, но Светлана обнаружила, что уже может рассмотреть, куда следует корабль. На востоке, там, где океан сливается с небом, стало светлей. Приближался новый день.

Амон исчез, и девушка в одиночестве встречала рассвет.

Ещё несколько минут и над разгоревшимся горизонтом взойдет солнце, и его лучи зальют Мир светом и теплом.

Кто-то шел по палубе корабля, и, судя по приближающимся шагам, приглушенных ковром, направление держал в сторону девушки. Догадавшись, что это скорей всего Амон девушка была порядком удивлена, обнаружив свою ошибку. К ней подходил мужчина, и изумление на его лице было не меньше, чем на лице Светланы. Это был Валентин.

— Какие сюрпризы мне приготовил новый день! — воскликнул Валентин, подойдя к девушке. Широко улыбаясь, в галантном поклоне поцеловал руку Светлане. — Доброе утречко Светлана Батьковна. Не ожидал, ни как не ожидал увидеть Вас здесь. Я так понимаю — на вчерашнем пиршестве Вы не присутствовали? — не дожидаясь ответа, Валентин продолжил. — А жаль, прекрасное зрелище пропустили. Впрочем, все еще впереди. Ведь Вы не спешите нас так скоро покинуть?

— О, нет! Я теперь не скоро покину это общество, — горько усмехнувшись, ответила Светлана.

Валентин не заметив грустной иронии, посмотрел на восток.

— Мы первые встретим солнце, не то, что эти сони, — он махнул рукой в сторону кают, очевидно имея в виду всех остальных пассажиров. — Девочка моя, пройдемте на нос судна, там обзор лучше, да и удобнее. Кресла там, знаете ли, хорошие. А то меня со вчерашнего вечера ноги не держат.

Рассмеявшись, он предложил девушке руку и повел на нос судна.

— Признаться Ваше присутствие на корабле мне очень приятно. Все новые лица. Галина и Настасья уже рассказали как там в Мире. Может быть, Вы что-нибудь новенькое поведаете мне? В Африке, было мало времени поговорить. Вы спешили. Уж, не на корабль ли?

— Выходит на корабль, — согласилась с ним Светлана, уводя глаза в сторону.

Они вышли на нос и Валентин, развернув кресло на восток, предложил его Светлане, сам сел рядом.

— Смотрите, сейчас из-за горизонта покажется краешек солнца.

Действительно, спустя несколько секунд, первый лучик солнца осветил небо, и океан затрепетал на мачтах и канатах, заискрился в окнах. Солнце стало слепить, и девушка отвернулась.

— Я думаю, с минуты на минуту появятся наши пассажиры, — сказал Валентин и, покосившись на девушку, добавил: — Кое-кто будет удивлен Вашему присутствию здесь.

— Да, уж, — неопределенно произнесла Светлана и неожиданно её осенила мысль: — Валентин, а телефон есть у Вас? Мне очень нужно позвонить.

Валентин покачал головой:

— Не хочу огорчать, но на этом корабле обычной связи с внешним миром нет.

Светлана вздохнула:

— Понятно… Я ужасно голодна, где можно было бы позавтракать?

— Подождите минуточку, я мигом. Никуда не уходите.

Валентин поднялся с кресла и ушел в каюту предварительно, в шутку, погрозив ей пальцем.

— Светлана, тебе пора в свою каюту, — произнес Амон, появившийся неизвестно откуда.- Там ждет завтрак. Если я правильно расслышал — ты хочешь есть. Сейчас придут пассажиры и им не обязательно с тобой встречаться.

Внимательно посмотрев на Амона, Светлана спросила:

— Амон, а почему я не в ужасе оттого, что Вы дьявол? Мне кажется, любой разумный человек испугается факта, что дьяволы существуют.

— Возможно, — пожал плечами Амон. — Но, что касается тебя, то я ожидал такой реакции. Именно поэтому я и выбрал тебя. Ты не теряешь голову как большинство людей при встрече с неизвестным.

— Только из-за этого?

— Не только. И потом, ты ещё не до конца поверила в случившееся.

— Откуда Вы знаете? — распахнула изумленно глаза девушка.

— Знаю, — коротко и сухо отрезал Амон. — Но у тебя будет время убедиться в реальности происходящего,

Светлана на его слова лишь вздохнула. Вспомнив, она сообщила:

— Меня видел Валентин.

— Я в курсе. Но, не стоит его дожидаться. Я переправлю тебя в твой номер.- Последние слова он произнес с насмешкой.

Вышедший из каюты Валентин уже никого не обнаружил. Точнее, по палубе уже прогуливались дамы и кавалеры, но того, кому он нес завтрак, в кресле не оказалось.

— Ну и дела,- произнес Валентин, садясь в пустующее кресло с тарелкой в руке.- То появляется, то исчезает — мистика.

И принялся за еду, которую принес Светлане. За этим занятием его застала Катерина.

 

— Сегодня корабль прощается со своими пассажирами, — низкий голос Дорна проносился над судном. — Мы хорошо провели время, пора и честь знать. Прощайте.

После слов Дорна, все пассажиры один за другим потянулись к спущенному прямо в воду трапу. Молча, бесконечной вереницей они проходили мимо Дорна и его свиты, и исчезали под водой. Удивительно как столько народу могло уместиться в этом, сравнительно небольшом, судне.

Последний гость покинул корабль.

— А нам куда? — раздался голос Катерины. С Валентином под руку она стояла, не зная, куда им теперь идти.

— Катерина! Неужели вы хотите покинуть нас? — всплеснул руками Барон.- Нам так приятно ваше общество. Если наши гости ушли, то это ещё не значит, что «Летучий голландец» останется на приколе. О! Он ещё будет бороздить океан, и пассажиры будут на нем. Правда, не в таком огромном количестве. А в ограниченном составе, скажем магистр, ты с Валентином, Амон со своими ребятами, я и Юм. Как, вас это устраивает?

— Сир, — обратился к Дорну Валентин, — неужели Вы удостаиваете нас такой чести? Быть рядом с Вами огромная радость.

— Приятно слышать, — Дорн снисходительно усмехнулся, — нам действительно будет приятно ваше присутствие на корабле. Вы одни из тех немногих, чье общество мне особенно приятно. Лишний раз вспоминаю о бескорыстии и обыкновенной земной любви. И прежде чем отправиться дальше, в плавание, нужно отдать должное нашим невольным гостям Настасье и Галине. Дамы, откройте вот ту дверь, и вы сразу окажетесь дома.

Настасья и Галина с большой неохотой последовали словам Дорна. Возращение в прежний Мир несло с собой старость, а так же унылые дни, какие были до встречи с Сатаной. Подойдя к указанной двери, молча протянули Барону кольцо и браслет, подарок Крэддока и Моргана.

— Оставьте на память, — улыбнулся Барон, Дорн кивнул соглашаясь. Барон добавил: — Выйдя за дверь, вы забудете все, что здесь было.

Его последние слова подруги не услышали, они уже закрывали дверь за собой и тут же, как он и предупреждал, оказались на лестничной площадке, не помня, как здесь очутились и что им здесь надо. Посмотрев друг на друга, пожав плечами, старушки спустились с лестницы, и вышли на улицу, посидеть на скамейке. После, разойдясь по квартирам, они благополучно провели ночь, чтобы на следующий день, встретившись, перекинуться парой фраз перемалывая косточки своим соседям. Единственно, чего не касались они в разговоре так это браслет и кольцо, утаив друг от друга столь ценные дары, они до последнего дня своей жизни никак не могли вспомнить, откуда они взялись

— А теперь, — повернулся Дорн к своей свите, — обсудим наше дальнейшее плавание. Я решил изменить корабль, придав ему вид современного судна. В духе этой эпохи. И, дорогая Катерина, Вам придется соответственно одеться. Нынешнее поколение не понимает красоты тела, впрочем, как и в другое время, они всячески стремятся спрятать его под одеяниями. Это относится и к нашей одежде, не стоит выделяться от окружающих. Итак, изменим наш вид.

После слов Дорна все стало преображаться. Корабль вытянулся, как в длину, так и в высоту. Исчезли мачты. Изменился материал судна, поменяв деревянную обшивку на стальную. Высокое и гордое судно с белоснежной окраской могло соперничать с любой из самых больших и шикарных яхт мира. Надпись цветом напоминающая кровь крупными буквами извещало миру русским текстом: «Летучий голландец».

Исчезли с палуб великолепные персидские ковры, уступив место не менее великолепному, но более, современному ковровому покрытию. Главная палуба за счет больших световых окон просто утопала в солнечном свете.

На Катерине оказалось бежевого цвета облегающее фигуру платье, оно только подчеркнуло совершенную фигуру Катерины.

Одежда Валентина не изменилась, только приобрела бежевый оттенок, рубашка с короткими рукавами, и более темного цвета брюки.

Дорн был одет в рубашку цвета темного золота и такие же брюки. В брюки был вдет широкий ремень с массивной платиновой застежкой. По ней проходили письмена очень похожие на руны. На шее Дорна возник медальон из той же платины, весь изрезанный знаками, символами, в центре был выпуклый жук, он мерцал, подобно звезде, белым светом, еле заметно.

У одетого в черное Амона на шее висел кулон из золота. Выполнен был в виде черепа с кинжалом, влитый в перевернутую пятиконечную звезду. На поясе висел в ножнах кинжал с рукояткой из черного дерева, лишь по краю ножен шел затейливый золотой узор, складывающийся в загадочные символы.

Барон, будучи в одеждах фиолетового цвета не отличался от остальных спутников. Юм остался верен себе, считая, что облик кота ему очень идет.

— Итак, скоро мы двинемся вперед, — взметнул руку Барон над океаном.- Нужно уладить кое-какие дела и в дорогу.

— Почему корабль не может сразу отправиться в путь? — заинтересовалась Катерина. — Он неисправен?

— Скоро узнаете, — загадочно пообещал Барон.

— О! Кстати! А где девочка? Я не видел её с остальными, покидающими корабль. Значит она здесь. Сир, почему же она прячется от нас, или её нет на судне? — заволновался Валентин, внезапно вспомнив о девочке, с которой встречал рассвет.

— Валентин! — одернула его Катерина, — не горячись, уж кто-кто, а Сир разберется в этом деле! И потом, я думаю, тебе почудилось, может, ты принял за девочку кого-нибудь другого?

— Что ты, Катерина, это точно была она! Сир. Вы разрешите наш спор?

— Эта девочка на корабле?

— Да, она здесь. И будет с нами все путешествие.

Дорн исчез. Вслед за ним исчез Амон.

 

— Все это странно, — произнес Валентин, — я видел у неё на руке татуировку, но не придал этому значения. А теперь этот же знак я увидел у Амона на кулоне. В этом есть какой-то смысл.

— Ах, Валентин, мой Валентин! Не волнуйся ты так. Неужели ты думаешь, что они похитители детей? Да ещё удерживают их против воли?! Нет, ты ошибаешься, ничего страшного здесь не происходит.

— Катерина, не забывай, что за маской великодушия скрываются дьяволы. Темная сторона этого Мира. И ещё существует попустительство Божие. Темные силы действуют, так как хотят и не заботятся о морали.

— Вот именно! — перебил Юм Валентина. — Смотрите! Я поступаю аморально! — с этими словами он окатил Валентина и Катерину водой из ведра. — Мы проходим экватор! Новички за борт! Нептун ждет! Для этого мы и остановили судно!

Юм взлетел на перила, а оттуда, сделав в воздухе сальто, плюхнулся в воды океана, за ним хохоча и отбросив все сомнения, кинулись Катерина и Валентин. Теплая вода ласково встретила их в своих объятиях, и ещё долго они плескались, не желая вылезать. Барон на судне суетился, и все норовил кинуть им спасательный круг. Но как назло все они были намертво приколочены к бортам судна. Похоже, они больше служили украшением, нежели средствами спасения. Да, и зачем спасать уже умерших? А о нечистой силе и говорить не приходится, в огне не горят и в воде не тонут.

Спустя некоторое время уставшие Катерина и Валентин выбрались из воды,

Юм с мокрой, слипшейся шерстью расположился в шезлонге. Загорая, они со смехом вспоминали купание, и совсем забыли о прошедшем разговоре.

 

Светлана доигрывала партию в шахматы, играя, сама с собой, когда в комнате появился Амон. Пока он с интересом рассматривал сложившуюся позицию на доске, Светлана тем временем с не меньшим интересом разглядывала его медальон.

— И как думают выйти из создавшегося положения «белые»? — поинтересовался Амон.

Светлана молча показала ход, из которого белые фигуры получали явное преимущество над черными.

— А если черные пойдут так? — Амон сделал ход черным слоном. Светлана ответила ходом белой пешки, Амон вновь пошел черной фигурой. В конце концов, выиграл Амон.

— Так будет всегда, в выигрыше только черное.

— Конечно, — усмехнулась Светлана, — ведь вы читаете мысли и наперед знаете, куда я пойду. Вот если бы Вы играли с Дорном, то кто бы выиграл?

— Конечно магистр! Он всегда в выигрыше, и, притом, заметь, без чтения мыслей. Но, отложим пока шахматы. Юм, если ты захочешь, обучит игре. Ты играешь довольно слабо, но научиться можно было бы желание.

— У меня есть желание, но оно не исполнится.

— Ты права, я не уйду. И у меня к тебе дело. Надень эту одежду.

С этими словами Амон положил сверток на кровать. Не поднимаясь с кресла, Светлана, с неприязнью посмотрев на него, фыркнула:

— Чего ради я буду одеваться в другое. Меня вполне устраивает моя одежда. И я уверена, что в отличие от той, она моя, — кивнув головой сторону свертка. — Может, Вы её сняли с трупа? — с иронией закончила она свою мысль.

— Черт возьми! — прошипел Амон, в ярости хватаясь за кинжал. — Ты ещё издеваешься! Не забывай кто твой хозяин!

— И кто же мой хозяин?

— Я!

— Да ну бросьте. Возомнили что-то, командуете.

— Хорошо, — внезапно успокоился Амон. Он недобро усмехнулся. Убрал руку с кинжала, и, пройдясь мимо Светланы, расположился в кресле, вытянув ноги. — Хорошо, я вижу, что недостаточно толково поговорил с тобой. Сейчас наверстаю упущенное. Подойди поближе ко мне. Поговорим.

Понимая, что перешла границу дозволенного и окончательно разозлила Амона, Светлана внутренне содрогнулась от ужаса. Вскочив с кресла, отошла на безопасное расстояние от дьявола, по крайней мере, она надеялась, что расстояние безопасное. Было бы гораздо спокойнее, если бы Амон продолжал ругаться и психовать. Но он был спокоен и невозмутим, что-то страшное было в этом. Девочка внезапно поняла, что в нем проснулся какой-то зверь, затаившейся до этой минуты, и сейчас она увидит, как страшен Амон в ярости. Возможно, жизнь сейчас висит на волоске, решив дорого продать её, она осталась стоять на месте, в противоположном углу комнаты. Но Амон, похоже, предвидел её упорство, так как, спокойно посмотрев на нее и блеснув в ухмылке клыком, повторил:

— Подойди ко мне, опустись на колени. Твоя гордость не пострадает от этого. По статусу, я вправе требовать это у любого, заметь, у любого человека на земле.

Светлана, не шевельнулась. Амон снова усмехнулся, продемонстрировав клыки. Приподняв руку, щелкнул пальцами. В комнате появились ещё двое. Посмотрев на них. Светлана невольно отвела взгляд в сторону. Ничего живого не было в их глазах. Мертвые и безразличные. Маска равнодушия застыла на лицах молодых людей.

Амон не опуская руки, щелкнул ещё раз пальцами и указал сначала на девочку, а затем себе под ноги.

Девочка дернулась, было, в сторону, но люди Амона мгновенно схватили её и подвели к креслу, где расположился их хозяин. Он, ещё раз указав себе под ноги, опустил руку на подлокотник. Его подчиненные, встав по обе стороны от девочки и надавив на плечи, заставили опуститься на колени. Она попыталась, было, сопротивляться, но оказалась бессильна против этого «пресса». Ноги подогнулись, и Светлана оказалось у ног Амона. Его люди продолжали удерживать девушку в таком положении.

Амон некоторое время молчал, молчала и Светлана. В каюте стало тихо. Амон первым нарушил тишину. Не сводя вспыхнувшие желтым светом глаза с преклоненной девушки, он мягко, приятно изменившимся голосом, сказал:

— С этого и надо было начинать. Не стоило выводить меня из себя, девочка моя, ты видишь, чем это закончилось? Ты здорово рисковала, я мог тебя убить и потерять навсегда. Ты ушла бы в иной мир, так как за свою жизнь заслужила свет, а не покой. Будь уверен в обратном, убил бы, не задумываясь. И тогда, Светлана, ты осталась бы при мне навсегда. И менять твою душу я не желаю, ибо она мне нужна такая, какая есть. А значит, приходится сдерживать свои порывы, дабы не пришлось потом жалеть. Я поступлю иначе. Я могу сделать так, что ты станешь как они, — Амон взглядом указал на своих подчиненных, — выполнять все, что я скажу. Выбирай или как они, или все-таки будешь подчиняться моему слову и, конечно, приказам Дорна. Наши распоряжения не скажутся на твоей гордости. Воспринимай проще, скажем, как советы наставников. Итак. Я жду ответа. Что ты решила, говори сейчас, время на раздумье я тебе дать не могу.

Глаза Амона снова вспыхнули и погасли, и на Светлану они опять смотрели бездонной чернотой. Поразмыслив, Светлана пришла к выводу, что логика в словах Амона есть и, наверное, действительно нужно прийти к компромиссу в этом вопросе. Становиться зомби, как эти парни ей не хотелось. Придется подчиниться.

— Хорошо, Вы меня убедили. Но задавать вопросы не возбраняется?

— В меру. А теперь одевайся и жди моих указаний.

Амон исчез вместе с подчиненными. Светлана, наконец, смогла встать на ноги. Походив по комнате взад-вперед, подошла к свертку, лежащему на кровати. Развернув его, обнаружила сандалии, сплетенные из сплошных ремешков, подметкой из черной кожи. Из необычного материала шорты и кофточку без рукавов. Вся одежда была угольно черного цвета. Одежда была очень удобная, и девочке она даже понравилась.

В шорты был вдет широкий черный кожаный ремень с золотой пряжкой. Тут же на ремне висели небольшие, изумительной чеканки ножны без ножа. Как украшение, смотрелось просто здорово. Повертелась перед зеркалом (благо оно находилось в соседней комнате). Светлана сочла свой вид приемлемым. Заказав неизвестно кому обед, он тут же появился на столике, Светлана принялась за него.

Амон появился в тот момент, когда девушка закончила есть, с такой точностью, что Светлана задумалась, а не была ли и она все время под наблюдением.

— Неплохо выглядишь, — заметил Амон, прищуриваясь, — теперь можно показаться на глаза Дорну. Да вот еще. Здесь не хватает этого, он протянул золотую цепочку с нанизанной монеткой. На ней был выдавлен рисунок, повторяющий татуировку на руке. — Надень.

Подождав, когда она наденет цепочку, Амон махнул рукой, и они оказались на верхней палубе. Светлана удивилась, обнаружив, что тот корабль, на котором встречала рассвет — исчез, и она находится на современной, белоснежной яхте огромных размеров.

Амон знаком приказал следовать за ним и двинулся, прихрамывая, на другой конец судна. Идущая следом Светлана заметила: Амон не всегда хромает. Он двигается быстро и мягко, словно скользит, и тогда его хромота не заметна, а может, он просто прикидывается?

Кают-компания была прямо-таки утоплена в зелени и солнечном свете, зеленое ковровое покрытие лишь усиливало ощущение лесной лужайки довольно-таки больших размеров. Мягкие кресла и диваны были расположены по всей каюте, но их не было много, скажем, в нужном количестве, достаточном чтобы разместить с удобствами всех пассажиров.

 

Здесь сидело несколько людей, и если бы Светлана не знала, где она находится, то решила бы, что присутствует на пикнике где-нибудь в лесу, впечатление усиливали ярко зеленые кусты, что росли в вазах по периметру каюты.
Присмотревшись, девочка узнала их всех, кроме одного, длинного какого-то нескладного, с жидкими усиками и в разбитых очках мужчину. Они располагались в центре каюты, за столиком и оживленно беседовали. Черный громадный кот так и влезал в разговор со своими репликами.
Амон, подойдя к ним, что-то тихо сказал, и они все обернулись на стоящую в дверях Светлану.
Тот, длинный, оставив столик, направился к ней, широко расставив руки, скороговоркой выпалил слова:
— Прошу, прошу в нашу тесную компанию, чего же в дверях стоять? Ты не в гостях, а можно сказать у себя дома. — Барон метнул взгляд на левую руку девочки, туда, где чернела татуировка. Перехватив его взгляд, Светлана заметила удивление, скользнувшее по лицу, впрочем, его глаз она не увидела, они были скрыты зеркальными очками, но то, что он смотрел туда, в этом она была уверена. Барон внезапно изменился, уже медленнее и вежливее, взяв под руку девушку, продолжил речь: — Я вижу, ты меня не знаешь. Имею честь представиться — Барон! С остальными ты знакома: Катерина, Валентин, Юм. Хозяин сейчас занят, но ты еще с ним увидишься.
Поздоровавшись, Светлана заметила, что Катерина просто великолепна в своем платье. Да и Валентин выглядел более солидно, нежели там, в джунглях, в пятнистой форме, Юм остался таким же черным взъерошенным котом.
Сев на предложенный стул, Светлана вновь перехватила взгляд, брошенный на ее браслет. На этот раз это был Юм. Посмотрев на татуировку, он многозначительно перемигнулся с Бароном и тут же полез на колени. Свернулся на них, и казалось, вот-вот замурлычет.
— Светик, что за странная татуировка на руке, — поинтересовался Юм, — оккультными науками интересуетесь?
— Да, да действительно, — поддержал вопрос Юма Барон, игнорируя предупреждающий взгляд Амона, брошенный на Валентина и Катерину. — Странные вещи вытворяет современная молодежь.
«Что им ответить?, — с тоской подумала Светлана: — Вот уже Катерина заинтересовалось. Не скажу же ей, что это клеймо. Стыдно как-то. А эти двое и что они играются, ведь знают же, в чем дело. А может, не знают, скажем, думают, что просто совпадение и хотят убедиться, клеймо ли это. Амон правильно рассчитал. Придется, что-то выдумать».
— Татуировка? Я не знала, что она относится к оккультизму. Так просто увидела рисунок, и он мне понравился. Симпатичный, не правда ли, Амон?
— Ничего лучше и быть не может, — усмехнулся Амон.
— Почему не может? Может, — не согласился с ним Юм. — Например, вот такой рисунок, мне больше по душе.
Неизвестно откуда он достал медальон с выграненным изображением морды хищника, стиснувшего в зубах, похоже, собаку, будто пуделя. И опять-таки на фоне перевернутой пятиконечной звезды. — Смотри, какая красота, не хочешь ли такую татуировку приобрести?
Несмотря на протестующие вопли кота, Амон схватив его за шиворот и, сняв с колен Светланы, отшвырнул в сторону.
— Теперь знаю, что меня ждет, если предложу, как и Юм, другую татуировку, — засмеялся Барон, но лицо его оставалось холодным, и злоба звучала в голосе.
Юм, выбравшись из кустов, пристроился возле Барона.
— И не думай, — позволил себе улыбнутся Амон, но его рука по-прежнему осталась лежать на рукоятке кинжала. А его глаза настороженно следили за каждым движением Юма и Барона.
— Можно подумать, что мне только и надо, как делать еще татуировку. Прямо таки очередь. А моего мнения нельзя спросить? — возмутилась Светлана. — И вообще этот рисунок можно свести?
— Нет, — покачал головой Барон. — Нельзя. Если только отрезать руку.
— Шутите? Кто из-за наколки так поступает? — удивилась девушка.
— Смотря из-за какой. Иной раз можно рукой пожертвовать…
— Ну-ну, — остановил Амон разоткровенничавшегося Барона. — Хватит. А ты, Света, не бери во внимание его слова, ведь есть и еще одна рука. Значит, можно и на ней, того… — он щелкнул пальцами и посмотрел на Юма и Барона. Те отвернулись, так и не продолжив спор.
— Не понимаю я вас. Почему такой спор из-за рисунка! — воскликнула Катерина в изумлении. — Или он имеет какое-то значение?
— Нет, не имеет, — поспешно ответила Светлана. — Я не знаю, отчего они так взволновались, — посмотрела на Амона. Тот пожал плечами, мол, думай, как хочешь.
Кот кое-как пригладил взъерошенную шерсть после недавней встряски и, отвернувшись от остальных, важно направился к бару. Там он пропустил рюмку, другую, посматривая на остальных поверх стакана с каким-то вызовом. Остальные же, сев за столик, разговорились, забыв или потеряв интерес (к счастью для девушки) к недавнему спору. Светлана не прислушивалась к беседе, она разглядывала Катерину. Такую красивую женщину увидишь не каждый день. И что такая красавица делает в этой компании? Амон говорил, здесь нет людей, тогда кто же эта женщина? Неожиданно для себя она попросила:
— Катерина, если можно, расскажите, как познакомились Вы с этой компанией.
— О! Это целая повесть о несчастной любви. Одним словом, они мне как-то очень помогли. В общем, в корне изменили всю мою жизнь. И я не жалею, теперь я навсегда рядом со своим любимым Валентином, очень благодарна Дорну. Сир пригласил нас в плавание, теперь мы будем на земле, пока Дорн не закончит путешествие и не вернется в свое царство. О! Там совсем неплохо, спокойно, но это путешествие встряхнет нас. Я прямо-таки в восторге от этого приглашения! Светлана, я так понимаю, и тебя Дорн пригласил в нашу компанию?
— Не знаю. С тех пор как я его видела на континенте, мы уже не встречались. Я думаю, Амон действует от его имени. Ведь так, Дорн знает о моем присутствии на корабле? —
Светлана с любопытством посмотрела на Амона, ожидая, что он ответит.
— Обязательно. Сир так же настаивает и о дальнейшем Вашем пребывании у нас, — сладко улыбнулся Амон, — после путешествия. И заботу о тебе он возложил на меня. Так что все это имеет поддержку магистра и его одобрение.
Ответив на вопрос, Амон встал со стула и, покинув компанию, направился к бару. Присоединившись к Юму, который основательно провел дегустацию напиткам и теперь находился в блаженном состоянии, умиротворенный и счастливый.
Барон наклонился к Светлане.
— Не желаете ли осмотреть яхту? Я с удовольствием послужу Вам гидом.
— Не откажусь. А рулевую рубку мне покажете?
— Все что угодно! — суетясь возле девушки, Барон провел ее до дверей, распахнул их с предупредительной вежливостью.
— Друг мой, а нельзя ли нам присоединиться? Мы еще не все судно разглядели, — спросила Катерина.
— Конечно можно! Я признаться решил, что вам с Валентином хочется побыть одним. Дело, знаете ли, молодое.
— Ну, нет. Наедине мы еще успеем побыть. Подождите и меня с Валентином. — И Катерина, обращаясь к другу, заметила: — Вставай, вставай. Надо размяться, а то станешь таким же толстым как Юм.
— По-о-о-звольте, — растягивая слова, возмутился Юм. — Почему это я «толстый», посмотрите, до чего довели бедного кота! — он повернулся боком. — Одни ребра, — с горечью заметил он. — А все из-за упреков!
Кот явно преувеличивал. Если у него и были ребра, то были надежно спрятаны от посторонних глаз.
— Милый Юмчик! Ты такой холеный! Не обижайся, ты очень даже ничего!
С этим словами Катерина с Валентином направились вслед за Бароном осматривать судно, которое сбросило скорость и теперь плавно и нежно рассекало волну.
— Светлана, а что Вы знаете о судах? — спросил Барон.
— Ничего. В книгах и журналах видела изображения яхт, катеров, но в подробности не вникала. Вот, скажите, это судно, если сделает пробоину, наверное, довольно быстро пойдет на дно?
— Это зависит от пробоины, — резонно заметил Барон, — а вообще, наше судно обладает непотопляемостью. Корпус судна разделен поперечными переборками на отсеки. Это не позволит воде, в случае пробоины, заполнить палубные помещения. Я понятно объясняю?
— Вполне. А почему качка почти не ощущается? Я думала, что если находишься в море, то должно здорово качать, как на качелях.
— Это будет в том случае, если устойчивость судна в избытке. Если же будет мала, то судно может перевернуться. Тут действует принцип подобный игрушки Ваньки-Встаньки. Наше судно идеально. В нем нет никаких изъянов. Хорошо управляемо и может идти на автопилоте, но в данный момент в ходовой рубке находится люди Амона, они управляют судном.
Легкий озноб пробежал по телу Светланы при упоминании о подчиненных Амона. Вспомнив, она содрогнулась, никогда ей не забыть их пустые, мертвые глаза и механические движения. Не хотелось вновь встречаться с ними.
— На какой палубе размещаются жилые помещения? — поинтересовалось девушка, имея в виду свою комнату.
— На нашем судне много палуб. Верхние и средние для жилья. На верхней палубе кают компания, она занимает много места. Дальше, в средней надстройке личные апартаменты Дорна, а еще дальше на баке ходовая рубка. Кстати, мы к ней подошли. Если хотите взглянуть, то придется подняться вверх по лестнице
— О, это интересно! — Катерина, следующая за Светланой, с восторгом приняла предложение Барона и, потянув за собой Валентина, исчезла за дверью.
— А Вы? — повернулся Барон к девушке, — не хотите ли взглянуть, как управляется судно
— Да нет, как-то не хочется. Пойду дальше и посмотрю, как нос судна разрезает волну.
— Воля Ваша. Но обрати внимание на эту дверь. Там находится бассейн. При желании можешь поплавать. Конечно, можно и в океане, но не думаю, что соленая вода пойдет тебе на пользу. Она так сушит кожу. А она у тебя такая нежная, жаль будет попортить её, — прищурив глаза, со сладкой улыбочкой заметил «гид». — Кстати, не удивляйся, если обнаружишь, что бассейн занимает больше места, нежели может дать судно. В этом есть свой секрет, тебе не стоит ломать голову над этим. Просто принимай как есть.
Отвесив поклон, Барон покинул девушку, скрывалась в ходовой рубке.
Светлана поднялась на нос судна и, облокотившись о перила, стала смотреть, как играет вода в лучах солнца. Судно нежно разрезало волну, и брызги сверкали и переливались как маленькие бриллианты. Они сыпались и исчезали в синей воде, чтобы снова взметнуться в воздух и заискрить. Девушка залюбовалась блеском капель и небольшой радугой, что как дымка окутывало нос судна. Свежий ветер приносил прохладу, и совсем не чувствовалась духота побережья Африки. Светлана заметила какие-то странные блики на поверхности воды. Решив, что это солнечные зайчики, она перестала обращать внимание, пока плавник не мелькнул рядом с бортом судна. За первым плавиком появились и остальные. Вот и акулы, Барон был прав. Тут водятся хищники, подумала Светлана. И словно опровергая её мысли, прямо перед носом судна выскочило и, очертив дугу, исчезло гибкое тело дельфина.
Они кружились вокруг корабля, то обгоняя его, то рядом, выпрыгивая из воды, обдавая борт судна каскадом брызг. Девочка, впервые увидевшая живых дельфинов, была очарована ими и представлением, которое они давали.
Почувствовав чьё-то присутствие, Светлана резко обернулась и чуть не столкнулась с Амоном, стоящим за её спиной. Отвернувшись, она продолжила рассматривать океан. К удивлению, дельфины куда-то подевались, и лишь один продолжал плыть впереди яхты.
Амон, подойдя поближе, облокотился на перила. Некоторое время они молча наблюдали за оставшимся дельфином. Внезапно Амон сказал, глядя прямо перед собой:
— Сейчас акулы нагрянут, — посмотрев на резвящегося дельфина, заключил: — Кое-кому сейчас будет несладко. Зря он оторвался от своих.
— Акулы могут на него напасть?
— Не «могут», а обязательно нападут. С дельфином-одиночкой они живо расправятся
— Неужели акулы на них всегда нападают?
— ёКак правило, они даже стараются не встречаться с дельфинами. Когда они вместе ни одна акула не нападет. Но сейчас силы будут неравны, на помощь остальные не придут.
— Акулы! — Светлана увидела острые плавники, рассекающие гладь океана. — Ого! Да их не меньше четырех, что сейчас будет!
— Натурально, съедят. Растерзают на кусочки, — с безразличием ответил Амон, но загоревшегося взгляда не отвел. — Акулы хорошие рыбки, подобно волкам, очищают океаны от больных и слабых.
— Но дельфин не больной!
— Он сделал глупость, и сейчас поплатится. Здесь не прощают ошибок.
Амон пристально наблюдал за картиной, которая разворачивалась там, в океане. Его глаза мерцали кровожадным блеском, он явно получал удовольствие, разглядывая, как дельфин мечется из стороны в сторону в смыкающемся круге хищников. Кольцо сужалось.
Первая акула сделала пробный рывок в сторону дельфина. Тот увернулся, еще одна акула атаковала его. И опять ему удалось миновать её зубов. Но такая пляска долго продолжаться не могла, и, возможно дельфин доживал свои последние минуты. Он не сдавался, и вода кипела и пенилась от бьющих хвостов и мелькающих тел. Светлана, волнуясь, прокричала:
— Амон, неужели ничего нельзя сделать? Нужно остановить резню!
— Что предлагаешь?
— У вас же есть пистолеты. Распугаете их!
— Услуга за услугу. Я их успокою, но ты мне будешь должна. Идет?
Не сводя напряженного взгляда с дельфина, Светлана кивнула. Пока дельфин был жив и даже цел.
Акулы резко ушли под воду, видимо, меняя тактику. Светлана повернулась к Амону. Тот доставал пистолет. Не утруждая себя поисками акул, он, не прицеливаясь, три раза выстрелил. Через несколько секунд из-под воды стали проявляться, растекаясь по поверхности океана кровавые пятна. Спасенный дельфин плавал в море крови. Вильнув хвостом, пропал в глубинах вод.
— Где же четвертая? — удивилась Светлана, проводив взглядом исчезающие за кормой алые волны.
— Поедает останки тех трех, — ухмыльнулся Амон, — зачем добру пропадать? Смею напомнить, что ты мой должник. Когда придет время оплаты, я скажу.
Светлана кивнула, не отрывая глаз с поверхности океана.
— Странно, — перевела она взгляд на Амона, — я видела, когда Вы стреляли, то Вы не прицеливались. Да их же и видно не было под водой. Как это у Вас получилось, Вы видели их там?
— Я видел, куда надо было попасть, а этого достаточно,
— А куда Вы попали?
— Натурально — в сердце.
— Как это в сердце? Не понимаю. Вы видели его?
— Я знаю куда стреляю, и заметь, попадаю…
— Не может быть!
— Что «не может быть»? — раздался голос Барона. — И почему стреляли? Амон хвалился?
— Нет, он не хвалился, он д�