Элла Жежелла

Милана  возвращалась с работы и увидела картину, которую и представлять перестала: Игорь, бывший мужчина, сидел у подъезда, глядя перед собой, с букетом ее любимых лилий. Была у девушки и вторая фантазия, менее благородная: иногда она воображала, как встретит его несчастным, а лучше – валяющимся в канаве! В период острой обиды и злости после его ухода, эти картинки шли одна за другой: то Милана  представляла, как Игорь вдруг осознает, что потерял истинное сокровище, бегает за ней, а потом, получив ее торжествующе «Не люб ты мне больше!», спивается, тихо и бесславно.

Униженное самолюбие – оно такое.

Впрочем, последние несколько месяцев Милана о нем практически не думала. Простить, подавить внутреннюю невыраженную агрессию к нему не получилось, но она просто смирилась, что этот гештальт ей не закрыть, и старалась не касаться их отношений в воспоминаниях. Год с лишним психологических терминов, форумов, посвященных перверзным нарциссам, советов, осознание (во многом благодаря подруге Лере): на неудаче свет клином не сошелся. Только начала дышать свободно, как вдруг… Игорь ворвался в ее жизнь пару дней назад. Где-то достал новый номер телефона, одолевал звонками, предлагая встретиться поскорее. Передавал ей цветы с трогательными записками. Дважды – вчера вечером и сегодня утром. Теперь и новый адрес выведал!

— Милана! – он улыбнулся, как ни в чем не бывало. — Здравствуй.

— Адрес-то мой новый ты где достал? — Милана не знала, как себя вести.

— Ищущий – да обрящет. Давай съездим куда-нибудь, поговорим… — он волновался не меньше ее, говорил сбивчиво, прятал глаза. Так несвойственно самоуверенному красавцу Игорю! — Милан, ты думаешь, что я сейчас одинок и звоню по бывшим женщинам для того, чтобы время скоротать?

Именно так девушка и полагала. Этим же объясняла звонки Игоря подруга и соседка по съемной квартире Лера, выводившая ее из депрессии.

— Сейчас у меня нет отношений. Но приглашаю я тебя не для того, чтобы мы снова в постели оказались. Просто… чувствую себя виноватым. Я переоценил многое в этой жизни... Произошли кое-какие события. И мне стало стыдно.

— У меня ощущение, что это говоришь не ты. Игорь и стыд. Хм. И вообще… не ты какой-то.

Он отвел взгляд.

— Может быть, и не я уже.

— В смысле? В кого же ты превратился?

— Не так это все важно.

— Вот именно. Мне уже давно все равно.

— Просто хочу, чтобы ты меня простила, даже если отношений и не будет. Думаю, это будет полезно и тебе. Зла не держать на такого чудака на букву «м», каким я был. Теперь стал другим. Да что мы все на улице-то говорим? Давай все же твою любимую фруктовую пиццу поедим… в том кафе.

Фраза «прощать полезно» подействовала на нее больше, чем его взволнованность. Самым тяжелым для Миланы было именно это. Только кое-что ее останавливало от общения. Влечение. Треклятое. Стоило Милане услышать его голос по телефону, как девушка поняла: оно еще есть. Непреодолимая к нему тяга, из-за которой Милана прощала Игорю и моральные унижения, и связи с другими женщинами все два года их отношений.

— Не будь таким самоуверенным, Игорек… полезно мне, видите ли… С чего ты взял, что я о тебе вообще вспоминаю? Больше года прошло с тех пор, как мы расстались. У меня другая жизнь уже.

— Унизить меня в ответ и самоутвердиться – это то, что тебе нужно. Ну, ок. Можешь и поморде дать. А потом простить с чистой совестью. Чтобы стать свободной полностью, надо еще и этот вопрос закрыть, я думаю. Так просто не отступлю. Вот сегодня буду тебя ждать... скажем, в девять. В твоей любимой пиццерии. Я тебя там каждый день буду ждать. Я сделаю все, — сказал он с жаром.

Милана  скрылась в подъезде.

 

***           

Уязвленное самолюбие… оно такое.

«Я могу отыграться!» — стучало в висках у Миланы, когда они с Лерой собирались на встречу с друзьями. Была у них такая традиция – в настолки или в «Мафию» по пятницам играть.

— Не нравится мне твой мечтательный вид. Игорек опять позвонил, а ты-таки повелась? — отрезвила Милану подруга.

— Не, он пришел, караулил. О встрече умоляет! 

Лера тяжело вздохнула. Сколько нервов ей стоила помощь Милане! Когда они только познакомились, эта привлекательная, далеко не глупая девушка была зажатым существом, отчаянно боролась с лишним весом, которого и в помине не было (а даже если б имелся, разве любимый человек должен постоянно говорить своей женщине, что та далека от эстетического идеала, потому он посматривает на других, называя сие «я хочу, чтобы ты над собой работала, это забота»), обвиняла себя в том, что не смогла удержать такого интересного, потрясающего мужчину, как «великий» Игорь! Сколько комплексов он ей привил!

И вот Милана снова улыбается, говоря о своем мучителе.

— Мне просто приятно, что он понял, кого потерял. Потому и хочу пойти на встречу.

— О! Ты уже вовлеклась в его игру. Будешь опять о нем думать, накручиваться. Ты и правда полагаешь, что Игорек вдруг стал испытывать эмоции? Читала же про мужчинок данного типа. Нет у него чувств. Атрофированы они у нарциссов. Кроме постоянного самоутверждения и самоуничижения. Атрофированы. Если приперся – что-то нужно. Только так!

— Ты не поняла! Я просто хочу его отшить, — втолковывала Милана. — Он тешил свое самолюбие за счет меня. Теперь вот и я его пошлю подальше.

— Нет! Если б у тебя не было никаких чувств – да. С холодным рассудком. Только в тебе говорят эмоции. Не надо, не надо никого торжественно отшивать, я тебя прошу! — волновалась Лера. — Просто не вступай с ним ни в какие диалоги!

— Как с террористом.

— А он и есть такой. Психологический террорист. Явился, альфач недоделанный! — злилась Лера. — Хоть бы цветы тебе подарил! А то думает, что промурлыкать «прости» достаточно, чтобы ты к ногам его пала! Неужели ты поведешься?

— Привет. Он же мне два букета вчера передал.

— И где же они?

— В смысле?

Ведь и правда. Букетов не было. Милана отправилась в соседнюю комнату, потом на кухню, чтобы удостовериться.

Исчезли цветы.

— Лера, я ценю твое желание помочь, но выкидывать мои букеты… Это чересчур.

— Какие цветы?

— Не смешно. Вчера, говорю, доставили два букета. Один я на кухне поставила, другой – в комнате.

Лера удивленно посмотрела на нее:

— Ты меня поражаешь, подруга. Так хочешь обелить своего кобеля, что букеты придумала! Так уж купила бы тогда сама себе.

— Лера, ты не имела права выкидывать мои цветы!

— Так, все… Не обижайся, но ты – мужерабка! Хотя… лучше обижайся! Я понимаю. Сама любила когда-то такого же. Пока он мне нос не сломал, решив, что все можно, даже руку поднимать. Но это – не любовь. Гордыня, ненависть – не любовь!

И Лера вышла и комнаты, с грохотом закрыв дверь.

«Ненавижу его! — подумала Милана. — И сейчас мне жизнь портит!». И она отправилась реализовывать свое желание – дать ему в дыню за все «хорошее». Хотя бы морально. Либо и правда простить и забыть о нем навсегда, о своей обиде.   

 

*** 

Милана никак не могла привыкнуть к такому странному Игорю. В его взгляде плавилась нежность… и что-то еще. Она ощущала какую-то смутную, необъяснимую тревогу.

Самое странное – он действительно не зазывал ее в гости, не намекал на интим. Был каким-то мягким. Все повторял периодически:

— Мне очень важно, чтобы ты меня простила. Чувствую, что этого пока нет.

— С каких пор ты стал чувствовать другого человека?

— Я все сделаю! – проникновенно говорил Игорь. — Мне не хочется, чтобы ты питала ко мне злые чувства. Я понял, какой ты прекрасный человек, подарок судьбы, но… был идиотом.

— Что же заставило тебя измениться все-таки? Может быть, ты заболел? У тебя рак обнаружили, ты покаяться решил?

— Нет, — ответил он.  

Что-то было не так, хоть убейте.

Ей не верилось, что вот этот усталый, печальный, но мягкий человек мог так лихо обвинять ее в своих же собственных прегрешениях.

—Так что хорошего я могу сделать для тебя? 

— Не знаю.

Он накрыл ее руку своей.

Почему-то, Милане вспоминалось только хорошее: прогулки, то, как он готовил ей сырники, когда их отношения только начинались… «Но это был обман!» — говорила себе Милана.  

— Если я и был виноват, то жизнь меня наказала. Поверь, просто поверь. Я все понял.   

Он выглядел таким искренним, такие у него были голубые глаза…

Она готова была поплыть по течению, накрытая этим внезапным добрым чувством, сказать, что прощает, даже согласиться периодически общаться и поздравлять с праздниками…

Как вдруг раздался телефонный звонок. Лера.

Милана-то думала, что они поругались. Что ж, какими бы ни были отношения, подруга, видимо, не желала оставлять ее в беде.

— Привет! – услышала Милана ее голос. — А я все-таки напомню, хоть ты меня за это возненавидишь, как ты страдала. Да, я – такая вот стерва. Пусть так. Но я за тебя волнуюсь. Не будь дурочкой, Милана! Помнишь, как он бросил тебя ради малолетки?

— Люди меняются.

— Я не знаю, зачем этот ловелас тебе мозги пудрит, но не верь ни единому слову! Держись подальше от него! – послышались гудки.

Воспоминание о малолетке было самым болезненным для Миланы. Если она об этом думала, ее охватывало густое, горячее отвращение, становилось до слез стыдно за собственную наивность и бесхребетность. «Как я могла?» — только и могла поражаться себе она.

Приведенная кем-то из приятелей семнадцатилетняя Рита задержалась в компании надолго. Она называла себя «свободной женщиной, имеющей право выбирать и бросать мужчин». Могла и сама предложить интимную близость, что и делала. «Я вне предрассудков!» — говорила Рита. У нее за короткий срок были отношения с двумя парнями из них компании. Игорь тоже «запал», иногда и откровенно приударял за прехорошенькой девушкой. Вот только он был опытным газлайтером, потому в ответ на претензии Миланы относительно непристойного поведения, обвинил ее же: «Если ты подозреваешь меня в том, что я могу быть неверным, значит, и сама способна на измену! Как я могу верить тебе? Как?» — и глаза такие голубые, искренние. И Милана еще и извинялась перед ним! За то, что посмела не доверять.

Позже, когда всплыло, что в гости к Рите Игорь все как-то зашел, виноватой снова оказалась Милана: «Называешь человека свиньей – он и захрюкает». И снова та извинялась. Позже он дал ей свой телефон, показав интимную переписку с Ритой, из которой следовало, что она уже давно с ним периодически встречается, а легкомысленная девчонка любит его – не может. «Борись. Ты стала ревнивой и злой, а Рита меня любит. Мне вот и ее жалко, и ты вроде как давно со мной. Я не могу определиться, кто лучше. Так что давай отдельно поживем, пока не решу». Милана переехала к родителям, но… продолжала к нему таскаться! А вдруг сегодня поймет, что лучше-таки она? В день своего совершеннолетия к нему все же переехала Рита.  

Вспомнив об этом, о своей беззащитности, о том, как просила прощения у Игоря за его же измену, Милане опять захотелось его убить. И себя – тоже. Как можно было быть такой тряпкой!

— Что она тебе наплела? – спросил Игорь, выводя ее из прострации.

Милана рассеянно посмотрела на него и даже вздрогнула: он смотрел на нее с такой ненавистью! Доброта и нежность сошли, как пелена спала.

— Кто?

— Без понятия. Я слышал бабский голос. Уже какой-то подружайке про нашу встречу разболтала? Так и не научилась башкой своей думать, все советов просишь? — глаза его сверкнули.

Да уж, и как она могла думать, что он изменится? Ненадолго хватило… нежность во взоре изображать.  

— Ладно, мне пора.

Игорь помотал головой, похлопал себя по щекам, словно пытаясь вернуть прошлое выражение лица. Ему это удалось. В глазах послушно заплескалась доброта, только губы предательски подрагивали.

— Извини… не знаю, что на меня нашло… Я хотел лишь наладить отношения! – начал Игорь, но Милане хотелось уйти поскорее, уже ничего не выясняя. Нехорошее чувство расползлось по телу.

— Мне пора. Извини.

Милана отправилась в дамскую комнату – на ее глаза наворачивались слезы от осознания собственной глупости – ничему-то ее жизнь не учит!

 

*** 

Милана включила холодную воду, умыла лицо. Горячее неприятное чувство приливало к щекам. Даже ледяная вода не могла его потушить. Наконец, Милана закрутила воду и подняла голову… В зеркале отразился Игорь, стоящий за ее спиной.

Девушка вскрикнула:

— И в женском туалете будешь меня преследовать?

Игорь схватил ее за руку:

— Ты меня прощаешь?

— Да что ты пристал ко мне со своим прощением?

—Мне это важно, очень!

— Я вижу, что ты не изменился! Что тебе на самом деле нужно? Признайся уже!

— Изменился я! — он стиснул ее руку до боли. — Ты должна меня простить! От чистого сердца!

— Не могу.  

Он сжимал ее руку все сильнее, ногти впивались в кожу, лицо перекосилось:

— Ты понимаешь, что злость обезображивает? Людей надо прощать. Если не можешь, то виноват не человек, а ты. Потому что злобная гнида. Ты же не хочешь быть такой, Милана ?

— Конечно, виновата только я. Узнаю тебя! Да отпусти руку мою уже! — выкрикнула она.

Милана  выпуталась и выскочила из туалетной комнаты, потом – из кафе.

На улице остановилась и вздохнула. Что это было вообще?

— Девушка, а счет?

Милана  обернулась. У входа мялась скромненькая официантка.

— Вы не оплатили… — робко начала девушка.

— А мой спутник… что… не стал заморачиваться? И за себя не заплатил?

— Кто? — удивилась официантка.

— Да уж, джентльмен. Пойдемте, заплачу. Мне просто плохо стало… — оправдывалась Милана.

 

*** 

Ей хотелось прогуляться по ночному городу, успокоить нервишки.

Милана  шла, думая ни о чем. Так бы и брела, если бы не столкнулась с девушкой, идущей навстречу.

— Извините.

— Милана? Ты, что ль?

Милана пригляделась и с трудом узнала юную Риту, ту самую разлучницу. Как раз ее она и не винила – перед напором Игоря и его гадским обаянием было трудно устоять. Судя по той переписке, Рита действительно тогда влюбилась. Да такая же глупенькая мушка в руках паука, как и Милана.

Что с ней случилось? Была такой хорошенькой, самоуверенной… Теперь же… да просто тень Гамлета – бледная, исхудавшая, взгляд печальный.

— Рита… — тупо констатировала Милана. Не кидаться же на шею, изображая, что рада встрече. Да и спрашивать о том, как у Риты дела, не хотелось. О чем им разговаривать?

Тем не менее, та напряженно смотрела на нее, словно чего-то ждала.

— А я тебе звонила, — сказала Рита. — Никто не отвечал. Я и у наших общих знакомых пыталась номер вызнать. Никто не в курсах был. Ты пропала.

— Я начала новую жизнь. Вообще ни с кем не общалась, как ты верно заметила. Сменила номера, работу, переехала в другую квартиру, удалила страницу в соцсетях.

Конечно, ведь все так и норовили сделать ей еще неприятнее, рассказывая о том, как Игорь счастлив с Ритой. «Мы все вместе ходили в кино… Еще в аквапарк ездили. А ты там как, страдаешь все?».

Впрочем, встреч с ней никто и не искал. Хотя… как можно было найти в городе-миллионнике человека, который желает затеряться?

— Зачем звонила-то? — «неужели и эта сейчас извиняться вдруг начнет?» — подумала Милана как-то устало.

— Ну… Вообще… Надо было поговорить.

— Что бы там ни было, это уже неважно.

— Да. Теперь – точно. Тем более, я и сама виновата была! — добавила Рита.

— Не думаю, что стоит это выяснять. И только не извиняйся. 

«А то не прощу – с кулаками полезешь, как твой любимый Игорек».

— Хотя то, что ты на его похороны не пришла, поразило, — добавила Рита.

У Миланы в голове зашумело. По телу побежали крупные мурашки.  

— Вообще, понимаю. Если откровенно, то я даже позлорадствовала, когда Игорь погиб. Он ведь так некрасиво со мной расстался! Как и с тобой до этого, думаю. Наш Игорек – мастер женщину унизить. Или судьба меня наказала за то, что я вмешалась, когда вы вместе были... Но все равно, уж на похороны-то явилась. И вот вчера на поминки сходила… По случаю годовщины.

— Но… Мы с ним виделись. Пятнадцать минут назад буквально. Он все извинялся…

Рита отшатнулась.

— Мать, ты опухла? Что несешь?

Милана  хотела, было, объяснить, рассказать, но голос ее не слушался. Ноги подгибались.  

— Это… правда? Он мертв? — только и вымолвила она помертвелыми губами.

— Хватит уже, ну! А то ты не знала? — вопросила Рита потрясенно.

— Нет…

— Как такое может быть?— Рита, кажется, злилась.

— Я не интересовалась его жизнью… с момента расставания. Вообще.

— Не лги! Этого быть не может!

Милана стала оседать на асфальт.

— Эй, ты что? — засуетилась Рита.

Милана никак не могла заставить себя встать. Рита помогла ей подняться.

— Надо тебе такси вызвать.

По счастью, мимо как раз проезжала машина с шашечкой.

Рита и Милана дружно вышли на дорогу, чтобы остановить ее.

— Улица Ленина, дом 8, квартира сорок восемь, — сказала Милана, забираясь в салон.

— Ну, до квартиры я вас вряд ли донесу, — сказал водитель.

Рита помогла Милане усесться. 

Машина тронулась.

Милана, с трудом повернув шею, смотрела на фигурку Риты. Та оставалась на месте, глядя ей вслед.

 

*** 

Это не может быть правдой! Или она сошла с ума!

Милана дрожащей рукой достала телефон, чтобы посмотреть в Интернете, есть ли новости об этом... Он скакал у девушки на дрожащих коленях. Восстановить страницу в соцсетях не получится – слишком долго она была в удаленных, создавать новую, как ей казалось, слишком долго.

Милана зашла на портал местных новостей, вбила в поиске «Игорь Фролов». Информация нашлась:

«12 сентября в Ленинском районе произошло смертельное ДТП. По информации ГИБДД, водитель за рулём автомобиля «Вольво» совершил наезд на 26-летнего Игоря Фролова, переходившего проезжую часть дороги в неположенном для этого месте. После столкновения с «Вольво» пешехода отбросило на движущуюся во встречном направлении «Ладу-Калину». В результате ДТП мужчина был госпитализирован в лечебное учреждение, где впоследствии от полученных травм скончался. Полиция проводит мероприятия по установлению личности водителя».

Новость была датирована 13-ым сентября 2016-ого. На дворе – 12 сентября 2017-ого. Рита говорила о поминках по случаю годовщины, прошедших вчера. Милана едва не вскрикнула.

«Тезка, может быть» — думала она, но ощущение чего-то страшного и непоправимого накрывало ее с головой.

Исчезнувшие букеты.

Кафе. Официантка так удивилась, когда Милана упомянула, что была не одна. И не заказал он ничего для себя, кстати…  

Расплатившись с водителем, девушка побежала к подъезду.

— Милана …

Она боялась оборачиваться. Голос Игоря за спиной. Ее прошиб липкий пот.

— Что тебе нужно? — по телу бежали мурашки. — Мы расстались не так давно!

— Чтобы ты меня простила, — в голосе слышались металлические нотки.

Милана вошла в подъезд, но закрыть дверь перед его носом не получилось – Игорь мгновенно оказался рядом, удержав ее ногой.

— Я тебя боюсь! — выкрикнула она.

Игорь теснил ее к почтовым ящикам.

Милана  заставила себя повернуться.

Игорь подошел ближе.

— Так сложно, что ли? Мне нужно сегодня!

— Потому что сегодня – годовщина твоей смерти?

Воспользовавшись тем, что Игорь растерялся и замешкался, Милана рванула вверх по лестнице. Он – за ней.

Милана добежала до своего этажа с молниеносной скоростью, хотя до этого у нее одеревенели ноги. Казалось, что она никогда не сможет попасть ключом в замочную скважину.

Шаги приближались.

Милана  вставила ключ в замочную скважину. Повертела. Дверь не открывалась.

— Блин! — выругалась она в отчаянии.

Кровь пульсировала в голове. В горле пересыхало, а левая нога подпрыгивала. Сердце, казалось, выскочит из груди.

Наконец, Милане удалось справиться с замком, она почти открыла дверь, как на ее плечи легли холодные руки. Девушка завизжала, оказавшись лицом к лицу с Игорем. Он тяжело дышал, глаза его искрились злобой.

Милана хотела закричать, но в горле застыл комок.

Ее парализовало от ужаса.

— Ты, тварь, видите ли, обиделась!— Игоря раздирало от собственной злобы.

Все происходящее казалось ей абсурдом. Она не верила, не верила, не верила, и это придавало ей сил.

Милана оттолкнула его, но Игорь вцепился мертвой хваткой:

— Ты же хотела быть со мной всегда? У тебя будет такая возможность! Ты пойдешь со мной!

Игорь поволок ее на лестницу.

В этот момент раздался скрип – открылись створки лифта. Милана и Игорь повернули голову на этот звук. Из лифта вышел мужчина из соседнего крыла. Он удивленно взглянул на Милану, лежащую на лестнице.

Игоря уже рядом не было.

— Я поскользнулась, —  пояснила Милана хрипло.

Сосед только равнодушно пожал плечами, доставая ключи. Милана ринулась к своей двери, вбежала, с силой закрыла ее.

Оказавшись в квартире, она села на пол, закрыв лицо руками.

Милана не помнила, сколько просидела на полу. Потом резко открыла глаза, взяла себя в руки и пошла на кухню. Поставила чайник. Ей хотелось включить комп и посмотреть другую информацию относительно Игоря, но в голове шумело, а ноги все еще подрагивали.

Она так и сидела в одеревенении, глядя перед собой, пока ночь не пронзил звонок в дверь. 

Милана заставила себя подойти к двери, но в глазок почему-то смотреть боялась.

— Убирайся!

— Это я, Маргарита, — услышала она голос разлучницы. Ах, да, Милана же при ней назвала свой адрес таксисту.

— Ты на часы смотрела вообще? Ночь-полночь уже.

— Нам надо поговорить. Очень надо, — голос ее звучал взволнованно. — Я купила конфеты.

— Давай не сегодня, а! Отстаньте от меня уже все!

— Ты упомянула, что Игорь к тебе приходил, — произнесла Рита. — Как бы невзначай… Так вот. Я тоже его видела. Вчера. Уже решила, что сошла с ума!

Милана открыла дверь и пропустила ее, будто в полусне.

 

*** 

Некоторое время они молчали, пока хозяйка наливала чай. Рита явно нервничала – ни на чем не могла сфокусировать взгляд, все теребила сумку за ручку.

— Спасибо за мои любимые конфеты, ты прям угадала, — сказала Милана, чтобы нарушить паузу.

— Я знала просто. Игорь говорил.

При упоминании этого имени, у Миланы снова зашумело в голове.

— Он постоянно упоминал о тебе. В процессе наших отношений. Чуть что – «А Милана бы так не сделала». Намекал, что может к тебе вернуться, — сказала Рита.

— Кто бы его еще принял! Ну, когда он метался между нами двумя, делал то же самое, если тебя это утешит. Чуть что не по его прихоти – «А вот Рита меня любит, она меня слушается».

— Черт! Да как бы не так! Я привыкла к тому, что сама манипулирую!  И так было всегда! Захотела – встречаюсь. Нет – бросила. За мной бегали, как щенки! Мной в жизни не пренебрегали.

— Ты пришла для этого на самом деле? Хочешь самоутвердиться? Только зачем передо мной-то? — недоумевала Милана.

— Ах, не говори ты, как психотерапевт престарелый! Тошно уже…

— Ты сказала, что тоже видела его, — дрогнувшим голосом перевела Милана разговор на то, что ее действительно интересовало. Постельных историй Ритки она наслушалась еще год назад, давно ими пресытилась. — Я уж думала, что крышняк поехал. Он приходил. Прощения просил.

— Даже так? — сузила глаза Рита, перестав теребить ручку сумки.

— То-то я не понимала, почему, с чего он вспомнил… и так настойчиво… Потом перешел к агрессии. Я не могу поверить… он… выглядел… реально! — Милана показала Рите синяк – отпечаток его мертвой хватки.

— Я прочитала про эти штуки... с явлениями мертвых во плоти. Крипота, на самом деле. Короче, Игорь не может уйти, его держит отрицательная энергетика, которую он создал вокруг себя, не отпускает. Людей оставляет мучиться на земле то, что они создали: и обиды на них, и собственная ненависть к другим… Все это… такое… Не возвышенное, короче, — сказала Рита. — А в день годовщины смерти и парочку после, у этих, ну, которые зависли между мирами, появляется шанс быть увиденными во плоти и крови. Вот наш ловелас и явился, надеясь, что ты ему поверишь, и перестанет он таскаться по земле и мучиться, снедаемый ненавистью. Но некоторых не меняет даже смерть. 

— Потому что на самом деле он, увы, не раскаялся он… — протянула Милана. — Ненависть тянет вниз.

—Это точно, — сказала Рита задумчиво.

Посидели молча.

— Что он говорил тебе, когда ты видела его? — вновь спросила Милана, чтобы не молчать. — Тоже прощения просил? 

— Нет. Я его не видела.

— Ты же сказала, что да.

— Я обманула. Не видела. Но поговорить надо было. Что еще могла сказать, чтобы ты меня впустила?— глаза Риты опасно блеснули. Милана отшатнулась.— У вас с ним особая связь. Даже после смерти он к тебе является, гляжу. Только одно мне непонятно: почему ты, а не я? Ненавижу тебя! Вас всех! — вдруг взвизгнула Рита. — Из-за вас всех я себя никчемной ощутила!

Она засунула руку в сумку. Что-то блеснуло. В ее руке был огромный нож. Рита со всей дури полоснула Милану по руке.

Та, казалось, ожидала чего-то такого. Ноги уже не деревенели, голова была ясной. Она рванула к двери, но упала, споткнувшись об порог, растянулась на полу. Рита неспешно пошлепала за ней.

— Я тебя как свинью исполосую!

Милане удалось сделать рывок, вскочить и буквально влететь в ванную, закрывшись на щеколду, орошая пол брызгами крови из раненой руки.

— Помогите! — закричала она, надеясь, что соседи сверху или снизу услышат. — Кто-нибудь!

Щеколда стала поворачиваться взад-вперед.

— Что я тебе сделала? — крикнула Милана. — Это ты впуталась в наши отношения! Вернее, это Игорь, уверена. Теперь я еще в чем-то виновата?

— А то, что ты с ним встречалась после этого? Он сказал, что к тебе уходит, когда меня бросил!

— Этого не было! Я же говорю, что не видела его с тех пор, как ты к нему переехала! — не сдержалась Милана. Она судорожно искала в ванной что-нибудь, чем можно было обороняться, если Рите удастся все-таки выбить щеколду. Нашла только доску для таза, взяла ее в руки.

— Он сказал, что ты с ним встречалась и после!

— Это лишь манипуляция, Рита! Чтобы заставить делать тебя то, что он хочет! Я же говорила, что он так делал! — втолковывала Милана.— Клянусь тебе, я оборвала все связи, ничего не знала ни о нем, ни о тебе, да ни о ком! Ты же знаешь!

Только экс-соперница не слышала, пытаясь выбить щеколду. Ее застили обида и злость.

Прямо как тогда, в тот роковой день, 17 сентября 2016-ого года.

 

*** 

Почему уверенная в себе Рита так втюрилась в Игоря? Наверное, гордыня ее когда-то и подвела – находясь с манипулятором, ну очень хотела доказать ему, что лучшая. А он это чувствовал и обесценивал. Первые длительные отношения – и такой Игорь.

В очередной раз Рита чем-то не угодила сожителю. Они часто ругались, сходились, расходились, хотя их отношениям было не больше трех месяцев. Они жили отдельно. Недели три. Рита себе места не находила, и вдруг он ей позвонил:

— Представляешь, я соскучился по одной девушке, с которой встречался в прошлом, — вкрадчиво говорил он.

— Кто же эта особа? — ворковала Рита.

— Ты прекрасно ее знаешь. Приезжай – обсудим.

Она была вне себя от счастья – снова сойдутся. О!

После интима, он стал обсуждать ту девушку, которая была у него в период расставания, ее преимущества и недостатки. Особым поводом для гордости Игорь видел то, что Яна, так ее, вроде, звали, оказывала интимные услуги за деньги, а вот к нему, к такому альфе, бесплатно захаживала.

— Послушай, — возмутилась Рита, — ты сейчас со мной. Как можешь про какую-то там другую девку говорить?

— Какие-то претензии? Мы расставались, верно? Я ничего тебе не должен и не обещал.

— Но мне неприятно!

— Это уже твои проблемы. Чувства человека – они всегда на его совести! И я вот думаю… Не могу от Янки совсем отказаться. Такая горячая штучка! Может быть, нам втроем иногда встречаться? Ты же молодая, прогрессивная. Полиамория – это норма.

—Не для меня! Просто гадость!

— Да ладно тебе! Можно подумать, ты у нас скромница.

—Это было до встречи с тобой, — сказала Рита. Надеялась, он оценит, что такая востребованная девушка остановила свое сердце на нем. — Теперь я хочу быть вдвоем. И никаких третьих!

— Плохо, Рита. Я дал тебе шанс, а ты опять начинаешь огорчать меня. Я не люблю ревнивых женщин. Квалификацию теряешь? Эх, вот Милана была другой… Она понимала мою натуру и соглашалась на все мои условия.

Пусть это и не являлось правдой даже отчасти, но откуда вспыльчивой Рите было знать?

— Не зря я по ней скучаю...

— Я думала… ты обо мне говорил… Когда сообщил, что по бывшей скучаешь.

Он только хмыкнул.

Ее просто ломало от омерзения к себе.

— Я тебя ненавижу. Чтоб ты провалился!

— Почему ты так неадекватно себя ведешь? – не  унимался Игорь. Он был спокоен, улыбался, казалось, его забавляла ситуация. Впрочем, наверное, не казалось.

— Так, подруга. Я обещал тебе что-то? Просто предложил встретиться.  Теперь, значит, претензии ко мне? Сама приехала. А теперь решила на меня навесить чувства какие-то? Не выйдет. И вообще. Ты наорала на меня в моем же доме. Я окончательно в тебе разочарован. Вот думал: ты или Милана. Теперь решил. Так что… свободна.

— Среди ночи?

— Надо было раньше думать. Ты пришла в мой дом и на меня же рот разеваешь! Я не позволю.

Пока Рита одевалась, он стал демонстративно набирать номер:

— Позвоню-ка моей Миланке.

— Да пошлет она тебя, твоя «любимая», — зло сказал Рита.

— Для нее это нормальный формат отношений. Мы так жили уже. Она знала, что я с тобой, спокойно обсуждал наши отношения. Эх, думал, что ты раскованная… Ритка-Ритка. Все испортила только. 

Девчонка вылетела из квартиры под его смешком.

Позже она долго сидела в своей машине, подаренной отцом на совершеннолетие, скрутившись от холода.

Рита замерзла до перестука в зубах, и ей хотелось выть от злости. Как посмели!

Это несправедливо, нечестно!

 «Убейте меня, сама я не смогу» — самозабвенно думала Рита. Воспаленная гордыня агонизировала. Ей хотелось убивать.

Но небесным электричеством девчонку не ударило. Поэтому Рита уехала домой.

Она не могла уснуть, не находила себе места – он ее унизил, в очередной раз унизил, да просто откровенно посмеялся, а она… Даже по морде ему не дала! С этой злобой Рита не могла есть и спать. Хотелось мести. Всему миру сразу. За то, что он так разочаровал ее, победительницу по жизни.

Тогда, 17-ого сентября, Рита решила все-таки съездить к нему и хотя бы дать по физиономии. Просто для того, чтобы злость не так жгла.

Рита ехала, ведомая болезненным ощущением, от которого подкашиваются ноги. И тут – такое счастье! – он. Игорь всегда перебегал дорогу этом месте, чтобы купить сигарет в маленьком магазинчике напротив.  Рита вдруг четко осознала, что должна его убить. Ей будет спокойнее, исчезни эта мразь с земли. И она с силой нажала на педаль газа…

И да, стало легче. Правда, потом пришло ужасающее осознание, зачеркнувшее злость. Нет, она не раскаялась, узнав, что Игорь скончался в больнице. Жалела об одном – что поддалась эмоциям, из-за чего смерть он принял более, как ей казалось, легкую, чем Рита хотела. Уж лучше бы по морде. Или ногу сломать. А, да что уж там.

Встреча с Миланой вновь подняла в ней то ощущение обиды и горечи. Она не думала, виновата та или нет. Рите снова хотелось излить всю свою агрессию.

Перед ней он даже не извинился. Ни живой, ни мертвый.

 

*** 

Снаружи все скребли и дергали ручку.

Милана застыла с доской, как изваяние.

Ручка вылетела от резкого пинка.

Дверь распахнулась. На Милану смотрело… нет, это не было лицо нормального человека: бледное, с огромными глазами, зрачки чернели, из них лилась такая пустота. Не теряя ни секунды, девушка ударила Риту доской, но получилось слабо. Та кинулась на нее. Милана, не удержав равновесия, упала в ванну.

Рита схватила девушку за волосы, приложила нож к ее горлу:

— Я никому не позволю, никому, никому, никому меня отвергать! Ты, наверное, радовалась, что оказалась лучше меня, да? Угорала надо мной? Я знаю, что вы смеялись надо мной, знаю!

В затылке стало совсем жарко.

«Это конец!» — последнее, что помнила Милана перед тем как отключиться – звук открывающейся входной двери и голос Леры:

— Попались, красавцы!.. 

 

*** 

Она очнулась, оттого что кто-то тряс ее за плечо.

Открыв глаза, Милана увидела Леру.

— Жива!

Милана дрогнула ресницами в знак согласия. У нее не было сил больше ни на что. Она с удивлением поняла, что лежит не в ванной, а на полу в прихожей.

— Очухалась… Давай, подняться помогу. Извини, тяжеленькая ты для меня, из ванны вытащила кое-как, надеюсь, руку тебе не сломала, но не дотащила до комнаты. 

Лера помогла Милане встать.

— Что с тобой произошло?!

— Давай не сейчас…

— Надо тебе рану обработать… Садись, — распорядилась подруга.

— Куда она делась? Ты проверила? Она могла и в квартире притаиться…

—Кто?  

—Понятно… — хотя Милана ничего не соображала.

—Я вхожу, а ты в ванной валяешься… в крови! Как чувствовала, что надо прийти пораньше, — тараторила Лера, что было ей несвойственно. — Звало меня домой. Впрочем, нет. Если честно, я была просто уверена, что ты притащишь этого больного ублюдка к нам. Сама к нему не поедешь, чтобы быть хозяйкой положения, а вот сюда – запросто. Как я могла тебя оставить этому ловеласу на растерзание?

— Низко же ты меня ценишь.

— Да ты сама себя так ценишь, Милана. Как другим-то в этом случае? — вздохнула Лера. Потом решилась задать главный вопрос:

— Так что произошло все-таки? Что с твоей рукой? И на шее полоса…

 

*** 

Чуть позднее девушки стали обстоятельно искать новости в архивах СМИ, чтобы картина, такая нереальная на первый взгляд, сложилась.

 

Найдя первую же инфу в Инете, они передумали вызывать полицию и заявлять о нападении: «Подозреваемая в умышленном наезде на бывшего сожителя 18-летняя Маргарита Храброва покончила с собой, врезавшись на полной скорости в бетонную стену на своем автомобиле».

Едва открыв глаза, я подумала, что нужно хотя бы сегодня послушать классическую музыку. Прямо с утра. Чтобы начать, наконец, добром пропитываться. Не то станет слишком поздно. Или я себя обманываю и уже упустила возможность стать лучше?

Из соседнего окна зазвучала «Лунная соната» Бетховена. У меня по телу пробежали мурашки. Всегда было тяжело слушать классическую музыку. С одной стороны, душа ликует, что есть в мире нечто большее, чем ты сам. Вместе с тем,  музыка пронзает душу. Начинаешь верить в нечто прекрасное, в справедливость, в любовь. Я не хотела этого – зачем тешить себя надеждами? Лелеять веру в то, чего нет…

Я поскорее вышла в коридорчик, чтобы не оставаться в одиночестве, терзаемая классикой.

Маринка, как всегда, горела и постанывала.

— Что у нас опять? – зевнула я. Уже догадывалась, но любой диалог снимает напряжение, вызванное ожиданием своей участи.

— Помнишь Лильку?

— Кого?

— Ну, Лилю, которая училась на два класса младше меня?

— Конечно, нет.

Моя сестрица Марина ревностно следила не только за судьбами бывших одноклассников, но и, кажется, всей школы: кто родил, развелся, заболел. «Потому что нет своей жизни» — предположат многие. И будут правы. Тут образовался замкнутый круг: нет своей жизни – занята чужой – оттого и нет собственной. Уже и не будет.

— Эта Лиля была гулящей девкой из моей школы. Ни одного парня не пропускала. Училась отвратно. Представь, недавно вышла замуж! За богатого. На отдых – то на Мальдивы, то в Доминикану. Муж осыпает ее цветами и драгоценностями.

— А, конечно, вспомнила ее. Ты же три ночи не спала из-за такой вящей несправедливости, рыдала.

Меня всегда удручало, что у сестры совершенно не было целей в жизни, кроме как выйти замуж. Ни хобби, ни интересов.

— Да! – подтвердила сестра. — Эта Лиля была такой распущенной! Аборт в 16 лет делала. И вот нашелся ей муж. Хороший. А мне – нет. Я же мужчин не знала, скромницей была, ждала любовь, не хотела я абы с кем,  но мне Провидение не послало жениха. Где справедливость? Я ей так тогда позавидовала! Аж внутри загорелось. Бог накажет меня! – всхлипнула Марина, даже не пытаясь потушить свою руку.

Опять та же песня. Сестрица моя, как и при жизни, постоянно занимается самобичеванием, выискивая в своей недолгой биографии все новые «грехи» (в кавычках из-за того, что вина ее во многом преувеличена, как мне думается). Вчера вспоминала, как обещала уйти в монастырь, если не выйдет замуж до 25 лет, но не выполнила данный зарок. Она рыдала, а волосы ее полыхали. Картина была больше забавной, чем страшной. Ужаснулась я только в первый раз, когда на Маринке вдруг загорелось платье средь бела дня. Мне было многое непривычно…

Не каждый день умираешь, узнавая ТАЙНУ, разгадка которой щекотала всю жизнь. Не каждый день оказывается, что тайны нет. Все после смерти примерно также. Та же квартира. Улицы. Только безлюдные. Пищи нет. И что-то на теле непременно загорается, когда тебе становится стыдно или неприятно.

Это некое чистилище перед распределением в Ад или в Рай, или такое странное существование и будет длиться веками?

Тем не менее, я старалась не думать о том, справедлив ли мой уход в мир иной в столь раннем возрасте, то, что не сбылись мои мечты и не реализовались многие планы. Все-таки, мне было 28, а не 18. Если бы хотела, то давно бы претворила в жизнь часть задуманного. Значит, сама виновата, что прокрастинировала и ждала случая. Я сама, а не вселенская несправедливость.

Даже сейчас, вместо того, чтобы очищаться, хотя бы слушая классическую музыку, бегу от собственных мыслей. Разговариваю, и все равно даже, кто собеседник, хотя общение с сестрицей порядком утомило. Гуляю.  Это всегда было проблемой для меня.

— Марин, — в сотый раз увещевала я, — мы не знаем, что ждет нас дальше. Как тут вообще всё происходит. Если мы зависли здесь, значит, судьба еще не решена. Накажут нас или наградят?  Может, нет никакого Бога, ангелов, Страшного суда.

Марина заголосила:

— За мной скоро придут черти!

Я, устав от нее, решила прогуляться.

Сестрица меня раздражала своими стонущими интонациями. Всю жизнь. И после смерти – тоже.

Дернуло же меня тогда пойти с ней в ресторан, так как она встречала 26-летие одна, а потом позвонить и попросить моего бывшего мужа Дениса нас забрать и отвезти домой!

 

*** 

Город был пустым. Опять. Как неуютно и… странно. Иначе я никак не могу описать свои эмоции. Наверное, не привыкла еще.

Самым сложным поначалу казалось… банальное отсутствие вкуса. Так привычны ароматный кофе и пироженка с утра, что не задумываешься об этом. После смерти же отсутствие этой мелкой радости терзает неимоверно.

Пончик хочу.

Вот почему многие учения советуют отказаться от земных привычек.  Сластолюбцам и чревоугодникам заняться явно нечем. Как и нет возможности уйти от своих мыслей заеданием. Или от отсутствия мыслей.

Странно, что я умерла, а никому не жаль. Даже мне. Нет ни возмущения, ни обиды на судьбу. Рабская покорность – это хорошо, если тут есть Кто-то, способный оценить это и снизить «срок», коль таковой имеется, за мои прижизненные преступления, вроде чревоугодия по ночам, злости на сестру, пожеланий провалиться этой самой Лильке (на самом деле, конечно, я ее помнила – она увела у меня моего будущего мужа Дениса, причем, мне было двадцать два, а ей – семнадцать, она только школу закончила, узнать, что любимый оставил меня ради того, чтобы сожительствовать с малолеткой было болезненно, как и услышать от Маринки, что впоследствии эта Лилька неплохо устроилась).

Я плутала по заспанным улочкам, думая о жизни, пытаясь раскаяться, осознать свои ошибки.

До меня донеслась громкая дискотечная музыка. Тут кто-то есть? Кому-то весело?!

Я поспешила на звук.

 

*** 

В первый момент мне показалось, что Рай открыл свои врата. Я случайно на него набрела.

Или… раскаяние помогло?

Роскошный сад, усыпанный цветами, да с журчащим фонтаном посередине. Море… или океан. Как на Мальдивах. Или в Черногории. Прозрачнейшая вода.

Как это прекрасно!

Вот только музыка… чудовищный ор никак не сочетался с благословенным пейзажем.

— Это ты?! – услышала я удивленный мужской голос и обернулась.

На самом настоящем троне восседал он.

Мой бывший муж Денис.

 

*** 

Даже у большинства женщин, рвущих шаблоны, феминизированных и независимых, в жизни случается свой ОН (с придыханием). Пресловутый ТОТ, который САМЫЙ.

Владыка «козлов». Он же – идеальный мужчина. С годами границы стираются, ты уже не помнишь, кем ТОТ САМЫЙ являлся на самом деле.

Я ощутила, как подкашиваются ноги.

Так всегда бывало со мной в его присутствии. Сначала от любви, затем от ненависти, разрушительной и страшной, а потом, наверное, по инерции.

Когда он первый раз ушел от меня к этой Лильке, не к ночи будет помянута, надо было забыть его, надо.

Во мне, как я сейчас сознаю, играла гордыня: «Посмели отвергнуть!» - желание вернуть и укротить бабника, сделать ручным подлеца, чтобы он «ах, осознал, что лучшей была я». Из-за этого упустила кучу возможностей. Утоление этой гордыни было частью моей жизни. Сама, правда, называла этой «любовью».

В итоге он стал моим мужем. Счастья это не принесло, да и тщеславие не удовлетворилась.

Я так и не поняла, любил он меня или нет. То медом он меня обдавал, то дегтем. Я же всякий раз надеялась, что-теперь-то все устаканится. Буду уверена в его любви, в стабильности. Как только я успокаивалась, происходила ссора, из-за которой отношения вновь становились напряженными, а он уходил, чтобы снова вернуться и уверять, что впредь будет иначе. 

Это и стало источником гибели. Надо же мне было позвонить ему и попросить нас забрать! Денис вдруг затеял ссору из-за пустяка, а потом не справился с управлением, разоравшись.

— Ты тоже тут! Не ожидал! — весело воскликнул Денис.

— Почему же? – мне хотелось услышать сожаление, что ли, за то, что я оказалась тут. Он так усердно газлайтил меня за неудавшийся брак, что даже умер, прихватив меня за собой.

Денис же молчал.

— Ты попал в Рай, я смотрю…

— Видимо. Здесь все, что я хотел при жизни.

— Интересно, за какие заслуги? – удивилась я.

— А почему нет?

— Ты безгрешен?

— Конечно. Мне абсолютно не в чем себя упрекнуть, — хмыкнул он.

Мне хотелось, чтобы Денис обнял меня, развеяв тревоги. Пригласил с собой в свой Рай. Хотя бы объяснил, как попал туда. Он же смотрел на меня с превосходством.

— А мы с Маринкой в других условиях… — пролепетала я, ощущая страшное разочарование.

Вместо того чтобы поинтересоваться нашей судьбой, он мстительно скривил губы:

— Да так вам и надо! Из-за вас я оказался тут. Первое время было жутко страшно. Ни пожрать, ни покурить! У меня могло быть будущее.

— Мечтай.

— Это твоя сестра – ходячий труп. Ей ничего не светило, хотя всего 26 исполнилось. Она уже была мертва, ее так и тянуло поскорее к праотцам отправить, неудачницу ноющую, а себя мне жаль, — он упивался, упивался, упивался каждым своим словом. Жалил и радовался, сидя на троне в райских садах.

Я с ужасом смотрела на него.

Всякий раз, когда Денис орал, поднимал руку (правда, не бил, но замахивался, но и это было унизительно), я думала, что происходящее с ним — помутнение сознания. На самом деле, конечно, человек хороший, просто жизнь была нелегкой, бла-бла. Тем более, после вспышек он вновь становился ласковым и заботливым.

Теперь я видела его истинное лицо. Самодовольное, безобразное. Как я могла не замечать этого при жизни? Вернее, отрицать очевидное, оправдывать?

Стало стыдно. А я еще ходила в церковь и просила Бога дать мне быть с этим человеком! Никого не надо, только бы он одумался, осознал… мама дорогая. Как я могла не разглядеть его душу? Вернее, ее отсутствие?!

— Ладно, одиноко тебе, наверно! Дай, обниму! – вдруг весело предложил он. Как всегда. Ничего не изменилось. – Хочешь пироженку? Есть твои любимые. И халва, — Денис даже потрудился встать с трона, взять с подноса пирожное и протянуть мне. Я машинально переняла его. — У меня все есть! Даже красный Феррари. Всю жизнь о нем мечтал.

— Ка-а-ак, ты чувствуешь вкус?

— А что? – насторожился бывший муж.

— Я – нет, — не знаю, зачем отвечала ему. Мне казалось, еще немного, и  узнаю другую тайну.Более важную, чем смерть и то, что после.

— Как так? —  искренне удивился он. 

— Ну, мы же лишились физического тела. Значит, и вкус ощутить не можем.

— Ерунда! У меня тоже так было, я упомянул об этом, — озадаченно сказал Денис. – А потом понял, что жизнь – это и есть жизнь. Какая разница, где? И стал ощущать. Я здесь лучше, чем при жизни устроился.

— Это и удивляет. Да тебя должна рассечь молния за то, что творил! – не сдержалась я.

И тут небеса разверзлись.

Я похолодела. Как в страшном кино.

Не верилось, что я вижу это. Черные небеса разразились дождем.

— Я достоин лучшего! Никто не смеет меня судить, ясно? — вскрикнул Денис. И дождь прекратился. – Я живу… жил… так, как хочу! И мне плевать на то, что думают другие! Изыди!

И все вмиг растворилось.

Я стояла посреди пустынной улицы. Не было ни Рая, ни Дениса, ни молний.

Первые секунды я ловила ртом воздух: как так? Он – в райских кущах, счастлив и доволен! Даже ощущает вкус! Неужели можно?

Я лизнула пирожное, что все еще держала в руках.

Вкусно.

Что?

То есть, и я могу?

Ошпаренная новымоткрытием, быстро побежала домой. В то место, которое так называла. Сказать Маринке. И себе.

И слушать классическую музыку.

В подтверждение моих слов, зазвучал Бетховен.

Отовсюду. Кажется, что с неба. 

Все оказалось так просто: Денис верит в то, что непогрешим, потому и получил Рай. Правда, в его понимании это Феррари, поесть и океан.

Он верил и в то, что можно ощутить вкус, не имея физического тела – пожалуйста. Балуется пироженками.

Моя наивная сестренка корит себя за малейшую провинность – и горит. Не исключено, что к ней придут черти, раз она их так ждет.

Скорее, скорее.

Слушать классику. И поверить в справедливость. В прекрасное. Чтобы получить это. 

К своей соседке Ирина испытывала смешанные чувства. Порой охватывал странный восторг, когда она видела Еву: эти большие глаза, ямочки на щеках, стройная фигура, стильная одежда, да еще живет в собственной квартире, куда частенько доставляют роскошные букеты цветов. Все, о чем мечтала сама Ирина. Она-то сосуществовала на одной территории с въедливыми дедушкой и бабушкой, разочарованной в жизни матерью, частенько срывающей злость на дочери. Подрабатывала там, где не нравится, но в другие места студентов без блата, вроде Ирины, берут редко, во всяком случае, в их городе. Одевалась она скромно, поскольку зарплату отбирали в «фонд семьи». Времени на поиски любви просто не хватало.

С другой стороны, Ирине казалось, что соседка слишком часто находится в состоянии опьянения, иногда прямо с утра, да и поклонники меняются очень уж быстро.

 

Наверное, они могли подружиться, несмотря на свою непохожесть, ведь Еве льстил восторженный взгляд соседки. Она сама стремилась к общению, приглашала в гости. Могло бы срастись, если бы Ирину однажды не переклинило. В тот день она не могла уснуть, ворочалась после очередного конфликта с мамой.

До нее долетел громкий пьяный гогот на лестничной клетке. Откуда-то возвращалась Ева, очевидно, не одна. Каждый резкий звук отдавался болью в висках. Ирина глянула на настенные часы – стрелка двигалась к двум ночи. «Когда они уже войдут в квартиру, сколько можно ржать, блин?». К слову, гоготали ребята около часа.

Наконец-то они распрощались – Ирина отчетливо услышала: «Пока», а затем смачный звук поцелуя.

 

Девушка сомкнула глаза, но тут Ева уронила ключи, пытаясь открыть дверь в квартиру. Те с пронзительным звоном ударились об пол. Ева громко выругалась. Потом уронила их снова. Когда ключи упали в третий раз, распаленная Ирина не выдержала, вышла в коридор и отчитала соседку, что, мол, если уж таскаешься по свиданкам и бухаешь, то веди себя тише по приходу, а не топай, потому что нормальные люди, вообще-то, видят третий сон.

Соседка по-своему расценила природу этой эмоциональности, посмотрела насмешливо, хотя сфокусироваться ей было трудно:

— Эх, Ирка, Ирка! Да вот нормальные люди в нашем возрасте как раз не дрыхнут, а на свиданки бегают. Кроме тебя. Поэтому ты и нудишь как старая перечница! Не завидуй, возможно, тогда и тебе повезет!

Ирина закрыла дверь. Ей стало мучительно стыдно.

 

Она еще долго ходила по комнате взад-вперед, заведенная ссорой, руки дрожали, глаза застилал туман, а сердце заболело, было тяжело дышать. Она легла, прижав руку к груди, и все-таки уснула.

 

***

Ура, родные уехали на дачу без нее. Наконец-то Ирина побудет одна, хоть недельку без их придирок!

Не успела девушка порадоваться, как почувствовала запах сигарет, который просто не выносила. Она посмотрела в глазок: дверь Евиной квартиры была открыта, как и та, что вела в коридор, а на лестничной клетке стоял молодой человек в строгом черном костюме и меланхолично курил. У Ирины дыхание перехватило: кудрявый блондин, русский Иван! Эх, где справедливость? Почему мужчина, полностью соответствующий ее вкусу, достался Еве? Хотя… не такой уж идеальный. Курит ведь, что ей категорически не нравится. И почему на лестничной клетке? Что, трудно спуститься с третьего этажа на первый и покурить у подъезда? Сама Ева, во всяком случае, так и делала.

 

Вдруг этот интересный молодой человек повернул голову и уставился прямо на дверь Ирины. Возникло ощущение, будто он видел сквозь нее. Неприятное и неуютное чувство охватило Ирину.

Она решительно распахнула дверь

— Привет! — обезоружил ее молодой человек лучезарной улыбкой, словно действительно ее ждал.

— Ага, здравствуйте, — Ирина стеснялась смотреть на него. — Не хотелось бы начинать знакомство с неприятного, но… вы в курсе, что курить в подъезде – моветон?

— Мовето-он, — передразнил он, не сводя с нее глаз.

— У нас так не принято. У кого-то может быть аллергия на сигареты!

— Надо же, какая ты правильная, оказывается. Я и не думал, что такая, как ты, может быть моралфагом!

— Это какая? Даже лестно! Мы только познакомились, а вы обо мне уже и подумать успели, и какие-то выводы сделать.

— Какая ты нудная!

— Да, это так. Мне не хочется вдыхать запах сигарет. Мое право.

Он зачем-то сделал шаг к ней. Ирина инстинктивно отпрянула. «Иван» вдруг остановился, услышав цокот каблучков. Из прихожей Евиной квартиры послышался ее звонкий голос, судя по всему, она говорила по телефону:

— Да я уже на пороге, вышла почти! Все искала ту горжетку… Успею я к началу сеанса, мы же на машине!

Ирине не хотелось встречаться с соседкой. Наверняка Ева сочтет и замечание в сторону ее курящего молодого человека проявлением зависти.

— В общем, я предупредила! — сказала Ирина.

— Я тебя тоже, — хмыкнул «Иван», как она его окрестила про себя.

Через секунду в коридор вышла Ева, цокая каблучками.

 

Ирина закрыла свою дверь. Она никак не могла избавиться от теснения в сердце и какого-то нехорошего предчувствия. «И все же… какая это «такая»? – все недоумевала девушка.

 

***

Вечером Ирина решила прогуляться. У двери, ведущей в их с Евой общий коридор, она увидела выложенную окурками надпись: «Жди». Ирину охватила злость. Не смешно! Мало того, что этот тип прокурил тут все, еще и мусорит!

 

На обратном пути она столкнулась с Евой. Та выходила из машины, судя по тому, как ее шатало, девушка снова была в подпитии. Ирина решила, что поговорить с Евой надо, потому стала ждать ее у лифта.

— Ты опять меня караулишь, Ирка? — презрительно спросила та, увидев соседку.

— Да, тебя!

Все-таки образ жизни уже немного сказывался на Еве, несмотря на молодой возраст. Лицо какое-то… одутловатое, отекшее, тяжелые веки, да и сама она… будто наполнена водой. Безусловно, Ева была привлекательной девушкой, несмотря на это, но выглядела никак не на двадцать один, минимум на шесть лет старше.

— Жаль, лавочки убрали, а то могла бы встречать словами «Наркоманка, проститутка!». Забавно было бы, — качнулась Ева.

— Очень смешно! У вас одинаковое чувство юмора! Наверное, находишь выходку своего прикольной?

— Ты о чем?

— А кто окурками надпись выложил?

— Чего?

— Того! Скажи своему… э-э-э… другу, чтобы не мусорил! — Ирина снова ощутила, как кровь прилила к вискам.

Она привыкла сдерживать свои негативные порывы, поэтому выражать эмоции было для нее непривычно и странно. Казалось, кипела каждая клетка, а сердце теснило, теснило.

Ева недоуменно свела брови к переносице.

 

Створки лифта распахнулись на их этаже. У входа в коридор уже не было никаких окурков.

Жаль, что у Ирины обычная звонилка без встроенного фотоаппарата, а то она бы засняла это «художество».

— Ну и где надпись?

— Успел, значит, убрать.

— Интересно, когда же? Он был со мной в кино, мы только что распрощались. Что, раздвоился и телепортировался? — хихикнула Ева.

— Не ерничай! Значит, убрались другие, что еще хуже… Да кем вы себя оба возомнили?! Хозяевами жизни? Почему все должны за вас убираться?! И вдыхать запах сигарет?

— Отстань, короче, ты уже от меня, бубнилка! Да, я – хозяйка жизни, а ты – зануда ворчливая! — воскликнула Ева и хлопнула дверью в свою квартиру прямо перед носом соседки, еще и язык ей показала.

 

***

Кажется, что слова все же подействовали – судя по громко играющей в квартире Евы музыке и хохоту, она снова была с молодым человеком, только курить он не выходил. Во всяком случае, запах сигарет Ирина не ощущала.

 

А среди ночи девушку разбудил стук в дверь. Сначала она думала, что ей это снится, но звук повторился.

Ирина подошла к двери, глянула в глазок. На пороге стоял Евин красавец.

— Я знаю, что ты у глазка, — вдруг произнес «Иван».

У Ирины почему-то похолодели ноги. На самом деле, логично: слышимость хорошая, наверняка до него донеслись ее сонные тяжелые шаги. Тем не менее, какое-то нехорошее чувство все росло в ней.

— Что вам нужно?

— Может быть, откроешь дверь?

— Зачем?

— Не догадываешься?

Нет, ну надо же! Все-таки этот тип решил с ней каким-то образом разобраться. Разве это по-мужски? Слабак!

— Открой! — громче позвал он. — Тебе все равно не уйти от меня!

Девушка разозлилась. Ей уже хотелось распахнуть дверь, ударив наглеца по носу, но только тут Ирина заметила, что одну руку молодой человек держит за спиной. Что он там прячет?

— Лучше по-доброму открой! Давай поговорим и решим твою судьбу!

Может быть, этот странный тип – псих, решил огреть ее бутылкой по голове, потому что его величество не приемлет замечаний? Бедненький мальчик, весь день не курил (или ходил для этой цели на улицу) и озверел?

— Убирайся, не то полицию вызову! — крикнул она, отходя от двери. — Слышишь, маньяк?! Уйди!

— У тебя нет выбора!

Трясясь от злости, девушка побежала на кухню и достала нож для разделки мяса. Хочет ее попугать? Сейчас! Она сама ему задаст!

Ирина распахнула дверь.

 

На пороге уже никого не было. Смылся, значит, гаденыш! Ничего, мы тебя достанем! Такая выходка не останется безнаказанной!

Ирина стала барабанить в дверь Евы:

— Открывай! Куда спрятался?! Открывай!

За дверью через некоторое время раздалось сонное бормотание соседки:

— Кто там ломится…

— А то ты не знаешь!

Ева, видимо, глянула в глазок и, увидев нож в руке Ирины, благоразумно решила не открывать, хотя поначалу и решила, что это ей спьяну мерещится.

— Чего тебе нужно? Три часа ночи!

— Пусть твой герой-любовничек ответит за свои поступки!

— О чем ты?

— Прекрати! Это не смешно! Шутить надо мной вздумали, да? Приколисты чертовы!

— Ирка, у тебя крышняк едет, кажется!

— Кто там? — вопросил у Евы мужской голос.

— Я, кто же еще! — ответствовала Ирина.

— Альберт, у нее, кажется, нож, куда ты! Она в край спятила, не связывайся! — выкрикнула Ева.

— Да и все равно! Еще будут тут в три часа к нам в дверь ломиться! — зарычал мужской голос.

Дверь распахнулась. Рядом с сонной Евой стоял крупный мужчина, темноволосый и темноглазый. Это был не тот, кто курил и преследовал Ирину – факт. Не кудрявый «Иван».

— А где… он? — робко спросила Ирина.

— Что вам нужно? — сурово спросил Альберт.

— Где твой мужчина, Ева?

— Вот он я, — гыгыкнул Альберт.

— Не этот.

— А какой тебя интересует? Хочешь познакомиться с моим бывшим? — прыснула Ева.

— С тобой сегодня был другой… и вчера.

Ева удивленно свела брови.

— Чего?

— У вас, вероятно, проблемы со зрением, но здесь был я.

— Уверена, что Ирка полночи под дверью сидела. Подслушивала. Она же мне жизни не дает! — пожаловалась Ева.

Альберт перевел насмешливый взгляд на свою подругу:

— Может быть, ты прячешь любовников в шкафу?

— Не, под кроватью они у меня все, — в тон ему ответила Ева.

— Не смешно, — дрожащими губами произнесла Ирина. — Вы действительно меня не разыгрываете?

Видимо, было что-то такое в ее лице, из-за чего Ева и этот ее Альберт вмиг посерьезнели.

— Вчера тут был мужчина... — сбивчиво объясняла Ирина. — Он тебя ждал, и вы пошли в кино…

— Что ты мелешь! В кино мы ездили с Альбертом и с моей подругой. Никто меня тут не ждал!

— Но он был в коридоре!

Глаза Евы расширились до размера плошек:

— Ир, ты меня пугаешь. Не было никого здесь.

— Да как это? Он курил… Я сделала ему замечание, а потом… он звонил… мне в дверь, недавно… Угрожал…

— Я никого в коридоре не видела. Серьезно. То-то я и удивилась замечанию про сигареты... поскольку запаха курева не почувствовала.

— Может быть, вам надо отдохнуть? — предложил Альберт, перенимая у нее нож.

Ирина, ничего не говоря, развернулась и ушла в свою квартиру.

 

***

Запах сигарет – первое, что она ощутила, закрыв дверь.

— Проходи, — услышала Ирина, — смелее. Я же говорил, что нервозность до добра не доведет. Вот я и явился за тобой. Пришло твое время.

Сердце Ирины теснило, но не от страха. Он прошел, к ее удивлению. Она начала кое-что понимать.

Ирина прошла в свою комнату. Развалившись, в кресле сидел «Иван» и курил. Левую руку он по-прежнему держал за спиной.

— Присаживайся.

— В руке что? Коса? — тихо спросила она.

Голова кружилась, ноги не держали, а сердце она почти перестала ощущать. «Иван» вытянул левую руку. В ней лежала сигарета.

— Бери. Лучше так. В компании мужчины, который идеально соответствует твоему вкусу. С сигареткой и вином.

— А потом диагностируют остановку сердца, да? Поэтому оно у меня болит в последнее время?

— Лучше так, согласись. Мы стараемся, чтобы все было проще и приятнее.

«Иван» разлил вино по бокалам, взявшимся невесть откуда, поднес к лицу Ирины зажигалку.

— Да уж, сервис… Только одного ты не учел, идеальный мужчинка… Я ненавижу сигареты! И алкоголь!

— Да брось, я все о тебе знаю, Ева.

— Ты точно ошибся адресом! — Ирина ткнула зажженной сигаретой ему прямо в глаз.

С ужасом наблюдала девушка, как он, вопя, воздев руки к небу, упал на пол. Ирина плеснула в него вина. Его тело стало таять, пока не исчезло совсем. Словно и не было.

Ирина рухнула без сил. Засыпая, она подумала, что надо бы убрать окурок, но и его уже не было… У Ирины хватило сил дойти до спальни, где она сладко уснула, едва коснувшись подушки.

 

***

Ева проснулась рано. В холодильнике – шаром покати. Все запасы вчера опустошили.

Девушка решила сходить в магазин.

У подъезда стоял интересный кудрявый молодой человек с сигаретой в зубах. Он перевел взгляд на нее. Ева даже вздрогнула. Такой пронзительный взор! Словно видит ее насквозь. Он сразу понравился Еве.

Парень лучезарно улыбнулся, словно только ее и ждал:

— Привет.

А что? Альберт, очевидно, временное увлечение, она четко это сознавала. Почему бы не рассматривать и другие варианты, оставаясь пока с ним?

— Привет! — поздоровалась она, кокетливо улыбнувшись.