Владислав Резников

Полтора года назад, когда мальчику было шесть, от рака умерла его бабушка, еще до смерти превратившись в скелет. Спустя год он нашел своего любимого кота Фредо на дороге перед домом, раздавленного, похожего на волосатую лепешку в томате. Поэтому мальчик очень боялся смерти

... пока не встретился с ней сам.

– Ты кто? – открыв глаза, хриплым голосом спросил мальчик.

– Я? Смерть, – ответила Смерть.

Лицо мальчика выразило нечто больше похожее на удивление, нежели на испуг.

– Смерть? – громче переспросил он, расширив глаза.

– Да, – вздохнула Смерть, опустив ресницы.

– А почему ты маленькая? – почти равнодушным тоном спросил мальчик.

– А я как ты, – ответила Смерть, взглянув на него.

– А ты меня знаешь? – спросил мальчик.

– Знаю, – тихо ответила Смерть, – ты Саша.

– Да, – сказал Саша, – а что ты знаешь еще?

– Всё, – сказала Смерть.

– Ух ты! – Саша улыбнулся, – это, наверно, так интересно, всё знать?

– Не-а, совсем не интересно, – Смерть посмотрела ему в глаза.

«Синие-синие, живые-живые», подумал Саша, и Смерть тоже улыбнулась.

– А где твои зубы? – спросил Саша.

– Ой! – Смерть прикрыла рот ладошками и покраснела, – молочные выпали, а новые еще не выросли.

– А-а… А ты все равно красивая девочка, – сказал он.

– Правда? – спросила Смерть, игриво улыбнувшись.

– Да. Мы подружимся? – спросил Саша.

Смерть перестала улыбаться.

– Не знаю, можно ли мне сейчас, – застенчиво произнесла она.

– Почему? Давай с тобой играть! – в Сашином голосе послышались капризные нотки.

– Нет. Тебе уже пора, – серьезно сказала Смерть.

– Куда? Не хочу! – выкрикнул Саша.

– Домой, – отрезала Смерть и… исчезла.

– Постой! Ты где? Где ты? – закричал мальчик.

 

… – Ты где? Где ты?…

– Я здесь! Здесь, Сашенька!

Кто-то держал его за плечи. Над головой что-то пикало. Мальчик в течение двух минут находился в состоянии клинической смерти.

– Ты кто? – хрипло спросил он, открыв глаза.

– Это же я – мама, – ответила мама, уронив слезу на его одеяло. По щекам наперегонки бежали еще две. – Родной! – мама прижалась к сыну горячим мокрым лицом. – Слава богу! – она плакала и смеялась.

– Мамочка, – прошептал Саша, обнял ее и, испугавшись, тоже заплакал, – что случилось?

– Ничего, всё хорошо. Тебе просто приснился страшный сон, – мама нежно гладила волосы мальчика, – забудь о нем.

– Мама, а знаешь, кого я видел во сне? – улыбнувшись, спросил Саша.

– Кого, Сашенька? – мама поднялась.

– Смерть! – весело произнес он.

Мама побледнела, её лицо вдруг сделалось каменным. По нему снова потекли слезы. Саша испугался:

– Нет, мамочка, не плачь, она совсем не страшная, она такая же маленькая, как и я. Только девочка. Красивая и с голубыми глазами.

Его щеки слегка порозовели, а мама еще крепче прижалась к сыну, содрогаясь рыданиями.

С той поры мальчик не боялся смерти и был очень горд собой. Ведь что может быть страшнее смерти? А если не бояться её, то чего же бояться тогда? Он знал, как она выглядит, почти подружился с ней и даже хотел встретиться снова.

Очень скоро эта встреча произошла…

 

Александр вдруг почувствовал необычайную легкость и открыл глаза. Перед ним была девушка. Она улыбалась.

– Привет!

Александр не мог вспомнить это лицо, но что-то в её глазах и улыбке казалось знакомым и даже близким. Он улыбнулся ей в ответ:

– Мы знакомы?

– А ты не узнал? – всё так же улыбаясь, произнесла она.

– …?

Девушка приблизилась. Он внимательно изучал её лицо. Какие яркие синие глаза!

– Ты похожа на ангела, – прошептал он.

– Спасибо, – прошептала она, – но я не ангел.

– Знаю, – ответил он, – я вспомнил, – и несмело обнял ее.

– Я ждала тебя, – она прижалась к нему. Он почувствовал… тепло.

– А помнишь, тогда… Ты была такой маленькой… Сколько же лет прошло?

– Пятнадцать лет, два месяца и три дня, – доложила она.

– Неужели, ты точно знаешь? – удивился он.

– Точно. Я же всё знаю. Ты забыл?

– А ты часто мне снилась.

– Да, я навещала тебя в твоих снах даже чаще, чем ты помнишь.

– Слушай, а может ты и не смерть вовсе, а просто пугаешь меня?

– А разве ты меня боишься?

– Нет, совсем нет. Я уже давно перестал тебя бояться. Но всё же, тебя боятся все и говорят, что ты страшная старуха с косой, а ты…

– Кто говорит? Те, кто говорят… Думаешь, они что-нибудь обо мне знают?

– … а ты как ангел. Ты – самое прекрасное, что видел я в своей жизни, – он усмехнулся. – Прямо парадокс получается: самое прекрасное в жизни – это смерть.

– Ну, у тебя самое прекрасное еще впереди. А я тоже старею, пока ты живешь, и при следующей нашей встрече ты наверняка меня не узнаешь и тоже испугаешься. Я буду старой и некрасивой, – говорила она, глядя куда-то в сторону.

– Как… Как же так?! – вскричал Александр, – я думал… ты возьмешь меня сейчас. Возьми меня с собой! – Он вцепился в нее, изо всех сил прижав к себе.

– Ну что ты, глупенький, тебе еще жить и жить, – сказала Смерть, не пытаясь отстраниться.

– Прошу тебя! Умоляю! – Александр упал перед ней на колени, обхватив ее ноги, – забери меня, – он чуть не плакал.

– Нет, Сашенька, живи, – голос ее дрожал, – еще не твое время.

– Я не отпущу тебя, я хочу быть с тобой, – шептал он, поднимаясь с колен.

– Тебе пора, – чуть слышно произнесла Смерть, закрывая глаза. По её красивому лицу текли слезы.

За миг до того, как губы Александра коснулись ее губ…

 

– Чёртовы ублюдки! – услышал Александр и открыл глаза.

Он лежал на кирпичной мостовой. Его сердце, бешено колотившееся в тесной груди, две предыдущие минуты молчало.

– Живой! Скорую! – чей-то незнакомый голос острой болью пронзил голову. Болело всё. От боли исказилось лицо, вырвался непроизвольный стон…

 

* * *

Спустя ровно тридцать лет, Александр Иванович, фотокорреспондент одного из многотиражных печатных изданий, после плодотворного рабочего дня возвращался домой. В фотоаппарате, висевшем через плечо, отдыхала отснятая пленка с материалом об открытии в городе нового исторического монумента, которую Александр Иванович собирался проявить в своей домашней лаборатории.

Вопреки присущих ему обычно чуткости и беспокойству, в этот день в нем царило необычное умиротворение. В голове сами собой листались страницы его жизни. Как фотоснимки мелькали кадры из его детства, юности, детства его детей, внучки (пока одной, Машеньки) и лица, лица, лица: мама, жена, Сережка с Женькой, а вот Сережка уже с Машенькой на руках. Она смеется, пытаясь ухватить папу за нос. А это кто? Фредо! Ты что здесь делаешь? А ну, брысь со стола!

…Занятый своими мыслями, Александр Иванович не заметил, ни как зеленый сигнал светофора сменился красным, ни… всего остального.

 

– А Вы совсем не изменились.

– Мы успели перейти на вы?

– … но мы столько лет не виделись…

– Перестань.

– Ой, чуть не забыл, у меня тут пара кадров осталась. Хочешь, я тебя сфотографирую? А то кто знает, когда снова свидимся.

Она ничего не ответила, но посмотрела на него с какой-то странной, не свойственной ей грустью. Он заметил это:

– А ты сегодня в черном?

– Сильно бросается?

– Просто не замечал прежде. Что-то случилось? Ты плачешь?

– Тебе нужно будет ко многому привыкнуть, Саша. Ты умер…

 

* * *

Когда тело погибшего укладывалось на носилки, с его плеча соскочил фотоаппарат и громко ударился об асфальт. Нажалась кнопка спуска, сработала вспышка.

Позже пленка была проявлена. Вышел восхитительный фоторепортаж. А через год на всемирном конкурсе современной фотографии первое место занял черно-белый снимок с изображением никому не известной, необычайно красивой женщины средних лет с удивительно живыми, синими-синими глазами.