Владимир Невский

У каждого бара своя клиентура, состоявшая из представителей определённого слоя общества. Поэтому, когда в питейном заведении появился интеллигентный мужчина в дорогом костюме, с аккуратной причёской и благоухающий дорогим парфюмом, у посетителей пробудился интерес. Но ненадолго. Посмотрели, оценили и вернулись к своим занятиям. Мужчина направился к крайнему столику, за которым сидел довольно потрёпанный мужик, лет так 35-40.  Джинсы, свитер и кроссовки говорили о среднем достатке хозяина, а трёхдневная небритость и мешки под глазами – о равнодушии к самому себе. 

— Здравствуйте. 

— Привет. 

— Это вы частный детектив ХАН? 

— Я. 

— Да, — промямлил ошарашенный интеллигент и присел. Перед детективом на столике красовались лишь ополовиненная бутылка водки и пачка чипсов. — Мы договаривались. 

— Да?! 

— Если честно,  я вас совсем другим представлял. ХАН – звучит как-то… 

— Слишком гордо для пьяного мужика? — усмехнулся детектив и достал пачку сигарет. — Просто я сейчас без работы. Вот выслушаю ваше дело, приму решение: возьмусь или нет. И завяжу с алкоголем. 

— Точно? — с сомнением поинтересовался потенциальный клиент. 

— Конечно. У меня принцип: когда я пью — то не работаю, когда работаю – не пью. 

— Хорошо, — немного успокоился мужчина, — а вы завтра утром сможете вспомнить тему нашей беседы? 

— Хм, — пьяно покачал головой детектив. — Не беспокойся. Утром я всё вспомню. Приступай. 

Клиент вновь замялся: 

— А как мне к вам обращаться? 

— Хан. 

— Ну, извините. Это как-то неприлично. 

Детектив широко улыбнулся, демонстрируя ровный ряд белоснежных крепких зубов: 

— Тогда разрешите представиться, — иронично ответил он, — Хомяков Андрон Никодимович. Родители с такой смешной фамилией явно перемудрили с именем, да и отчество не очень. 

— Очень приятно. А я – Михаил Сергеевич. 

— Не Горбачёв? 

— Нет, — натянуто улыбнулся Михаил, — у меня обычная русская фамилия: Петров. 

— Согласен. Может, выпьете со мной? 

— Нет, спасибо. 

Андрон налил себе еще немного водки, выпил и захрустел чипсами. Михаил невольно поморщился. Наверняка он сам никогда не употреблял ни чипсы, ни лапшу быстрого приготовления, ни даже пельмени в пачках. Он был человеком другого круга. 

— Приступайте, — хан откинулся на спинку стула и вновь закурил. 

— Неделю назад у меня умерла жена. Врачи говорят, что сердце остановилось. Но я не особо в это верю. 

— А милиция? 

— А что милиция? Вскрытие показало: остановка сердца. Дело закрыли, — он развёл руками. 

— А что беспокоит вас? 

— Ммм... Дело в том, что моя жена Петрова Нина Ивановна является, то есть являлась, хозяйкой салона красоты «Афродита», магазина модной одежды «Нина» и ещё нескольких торговых точек в разных концах города. 

— Леди босс? 

Михаил вновь поморщился: 

— Можно и так назвать. 

— А вы? Где вы работаете? 

— А я при ней. Сам не знаю кем. То ли менеджером, то ли консультантом. Короче — всем. 

— И никем, — прошептал себе под нос Андрон. 

— Что? — не понял Петров. 

— Нет, нет, ничего. Продолжайте. 

— Дней пятнадцать  назад Ниночка заболела. Грипп. В больницу лечь не захотела. Лечилась дома. 

— Народными средствами? 

— Не только. Из больницы ежедневно приходила медсестра, делала уколы. 

— Из какой больницы? Как зовут? Во сколько приходила? — Андрон даже протрезвел, и в его глазах появился интерес, чем удивил и смутил Михаила Сергеевича таким напором. 

— Из второй городской. Зовут, кажется, Маргаритой. Приходила в районе четырнадцати часов. Последний раз пятого, а шестого  Нина умерла. 

— Когда наступила смерть? 

— Врачи говорят: сердце остановилось где-то между 14 и 15 часами. Осложнение после гриппа. 

— Понятно и естественно. Что же вас так настораживает? 

— Дело в том, что я все эти дни замещал жену. Домой возвращался поздно. Мне кажется, что шестого числа у нас дома кто-то побывал. 

— Что-то пропало? 

— Нет. Ничего не пропало. Знаете, в ванной комнате, на полке с косметикой жены, были переставлены флаконы её духов. Вам, как и следователю, покажется это смешным, но это так. Словно кто-то перебирал её косметику. А дело в том, что Нина очень аккуратный и даже педантичный человек. У каждого предмета в квартире было своё определённое место. Жена просто приходила в бешенство, если этот порядок нарушался. Это раз. Во-вторых: Нина в дни болезни косметикой не пользовалась. — Он замолчал. 

— Это всё? 

— Всё. 

Андрон вновь налил себе водки, но пить не стал, задумался. 

— А где проводили вскрытие? 

— В морге, при той же второй городской. 

— Но вас же ещё чего-то тревожит, не так ли? Если вы решили довериться мне, то уж должны быть откровенны со мной до конца. Моя печёнка реагирует не только на спиртное, но и на ложь, и на неоткровенность. — Он выпил и кинул в рот пару чипсов. — Если вы не раскроете все карты, боюсь, что я соглашусь с выводами медиков и милиции. 

Он прикрыл глаза и стал наблюдать за клиентом. Тот заметно заволновался. Подозвал официанта, заказав сто грамм коньяка, расслабил узел галстука. 

— Вчера я узнал от нотариуса, что Нина месяц назад изменила завещание. 

— В чью пользу? 

— Сына. 

— У вас есть сын? Сколько лет?  Чем занимается? — вновь выпалил вполне трезвым голосом Андрон и через мгновение впал в прежнее состояние 

— Артём. Ему уже двадцать пять, а он всё ещё не определился, чем хочет заниматься. То рисует, то пишет, то музыкой увлекается. Живёт отдельно. Видимся мы редко. Приходит только тогда, когда ему нужны деньги. 

— А почему ваша жена изменила завещание? Что случилось между вами месяц назад? 

— Ничего, — искренне ответил Михаил. — Вроде всё как всегда. 

— У вас есть любовница? — резко спросил детектив и подался вперёд, буквально заглядывая клиенту в глаза. 

— Есть, — протянул Михаил, — но Нина об этом не знала. 

— Значит, узнала, — уверенно сказал Андрон. 

— Но кто? Кто мог ей об этом сказать? Мы с Викой тщательно скрывали наши отношения. 

— Вика не требовала вашего развода? 

— Никогда! Она была всем довольна. Даже часто повторяла, что у любовницы жизнь легче, чем у законной жены. Стирать не надо, ну, и прочее в том же духе. 

Хомяков достал из кармана блокнот и карандаш, протянул Михаилу: 

— Пишите. 

— Что? — не понял он. 

— Свой адрес, адрес Вики 

— А её зачем? 

— Адрес сына, все телефоны, — не обращая внимания на слова клиента, продолжал детектив. — Я возьмусь за ваше дело. Где присутствует завещание, и есть недовольные этим завещанием, смерть выглядит подозрительной. 

Петров покорно написал требуемое. Потом они обговорили гонорар, на который Михаил сразу же согласился. 

— Предоплата тридцать процентов. 

— А если не раскроете? 

— Тю-тю вашим денежкам. Они уйдут на накладные расходы. 

— Согласен, — Михаил выписал чек. 

— До свидания, — сказал Андрон, выливая остатки водки в стакан. — Я буду держать вас в курсе дела. 

— До свидания. — Петров поспешил удалиться из второсортной  забегаловки. 

 

  Следующий день Андрон целиком посвятил борьбе с похмельем. Сходил в супермаркет, где купил упаковку «Ессентуки». Вернувшись, долго принимал ванну, потом принял аспирин и снотворное, обильно запивая минералкой. Завалился спать и проснулся только к вечеру, весь мокрый, с ужасной сухостью во рту. Постоянно глотая минералку, он повторил процедуру: ванна, таблетки, «Ессентуки». И вновь глубокий сон до утра. И хотя ещё присутствовали остатки похмельного синдрома, Хомяков чувствовал себя человеком. Опять ванна, бульон из куриных кубиков, незаменимая минералка. И только к вечеру он позволил себе сто грамм хорошего коньяка. А уж утром он чувствовал себя отлично. Побрился, помылся, хорошенько поел и сел за компьютер, с которым он был на «ты». Если бы не жизненные принципы, то Хомяков мог бы неплохо зарабатывать хакерством.  На учете он не состоял, потому как не позволял себе лишнего и действовал очень осторожно. Сейчас он просто узнал список всех работников второй городской больницы. Ему повезло: среди медперсонала работала всего одна, которая носила королевское имя Маргарита. А среди патологоанатомов числился его старый друг, товарищ и собутыльник Геннадий. Вот к нему-то он и отправился. 

— Кто проводил вскрытие Петровой?    

— Я. 

— Что скажешь? 

— Похмельем маюсь. 

Предусмотрительный Хомяков достал из портфеля шкалик. Глаза друга радостно заблестели. 

— Остановка сердца. 

— Это я знаю. Хотелось бы поподробнее. Что-то же послужило этому. Только не говори, что осложнение после гриппа. 

— Ну, отчего может застопориться мотор? Инфаркт? Так у неё его не было. Тромб? Тоже мимо. А вот кубик воздуха? — он на минуту задумался. — Всё может быть, всё возможно. 

— То есть? 

— Если ввести внутривенно кубик воздуха, то смерть неизбежна. 

— Это интересно, — Андрон потёр ладони. — Спасибо. 

— Заходи. Всегда рады. 

— Уж лучше вы к нам, — и детектив покинул морг. 

Дальше по плану была больница, где он встретился с Маргаритой. Показание Петрова подтвердились: медсестра посещала больную в последний раз пятого числа. Но Андрон не  вычеркнул её из своего списка подозреваемых. Хотя в квартире ничего не пропало, и Рита не была заинтересована в разделе имущества, но её могли нанять. А то, что убийца была женщиной, говорил главный факт: вряд ли мужчина станет разглядывать косметику хозяйки. Все эти выводы он сделал в кафе, где пообедал, обдумывая свои дальнейшие действия. И размышления его привели к дому, в котором находилась квартира Петровых. Жаль, что осень была в разгаре, и бабушек у подъезда не было. А они, как известно, самые ценные свидетели. Хорошо, что во дворе было много мальчишек, которые с азартом играли в футбол. Андрон присел на лавочку, закурил и стал ждать удобного случая. И вскоре ему повезло: из толпы вышли двое и направились к нему. 

— Дяденька, дайте закурить. 

Хомяков вытащил пачку, но не спешил распаковывать её. 

— Ребята, да я вам на блок сигарет дам, если вы мне поможете. 

— А что делать надо? — поинтересовался рыжий. 

— Да ничего особенного. Вспомнить кое-что. На память не жалуетесь? 

— Нет, – усмехнулся чернявый. 

— Тётю Нину Петрову знали? 

— Знали. 

— Медсестра к ней ходила. 

— Знаем. 

— Вот, — обрадовался детектив, — а теперь вспомните, что было шестого числа в два часа дня. 

— Шестого? — мальчишки задумались, по-взрослому зачесав затылки 

— Может, незнакомых кого видели, — помогал им Андрон. — Например, женщину. 

— Точно! — воскликнул рыжий и повернулся к другу. — Помнишь, мяч у нас сдох? Мы домой пошли, а она выскочила из подъезда. 

— Да, да, девушка, молодая, — подтвердил чернявый. — Торопилась. Точно, это шестого было. Она ещё пачку сигарет выронила, LM, мы тогда накурились. 

— Да они лёгкие были, — возразил рыжий, — в голубой пачке. 

— А как она выглядела? Вспомнить можете? — осторожно спросил Андрон, чувствуя лёгкое покалывание в области затылка. Верный признак того, что он напал на верный след. 

— Джинсы. 

— Куртка, шапка и шарф у неё были красными. Как пожарная машина. 

— И рыжая, как я. 

— Ага. А потом она ещё каблук сломала. 

— На сапоге. 

— На маленьких таких, чёрных сапожках. 

— И куда она пошла? — спросил детектив, когда мальчишки замолчали.

 — Да за угол, — кивнул рыжий. 

Андрон задумался: 

— Странно, остановка находится совсем в другой стороне. 

— А её машина ждала, — спокойно ответил пацан. 

— Какая? — Хомяков и не ожидал, что так многое узнает от пацанов. 

— Не знаю. Это мне потом Степка сказал, когда я его сигареткой угощал. Он из магазина возвращался, а рыжая бестия чуть с ног его не сбила. Даже не посмотрела в его сторону, прыг в машину – и привет. 

— А где Степка? Можно с ним поговорить? 

— Он в деревню уехал, на каникулы. 

— Приедет через пару деньков. 

— Спасибо, — Андрон отсчитал им деньги. — Это вам на блок. А это мой номер телефона, как только Степан приедет, пусть позвонит. Я и ему на сигаретки подкину. 

— Он не курит. На ноутбук копит. 

— Отлично, значит, на комп добавлю. 

 

  Домой он вернулся в приподнятом настроении. Удача была на его стороне. Поработал за компьютером, занося всю собранную информацию. Поужинал магазинными пельменями. Всё время мысленно работал над делом, иногда начиная рассуждать вслух: 

— Интуиция подсказывает, что неспроста в деле появилась эта рыжая бестия. Ох, не зря она так торопилась, что сломала каблук модных полусапожек. Кто она? Самостоятельно действовала, или по приказу?  Начнём с начала: кому выгодна смерть Нины? — он раскрыл потрёпанную записную книжку и составил список: 

 

01 Михаил.  Он не знал про изменённое завещание и устал находиться в зависимости

                    от жены. Решил устроить хорошее приданое, от которого любовница 

                    пришла бы в восторг. Убил, а потом узнал про завещание. Тогда зачем 

                    нанимать меня? Дело-то закрыли, все концы отрубили. Да, никакой логики. 

02 Артём.   Вот он был в курсе завещания. Но убивать свою мать!? Дикость какая-то. 

                   Мать и так содержала своё непутёвое чадо. Захотелось много и сразу? 

                   Возможно. Необходимо узнать стиль его жизни, может, карты, казино, 

                   наркотики. 

03 Вика.     Что бы там ни говорил Михаил, а быть любовницей намного хуже, чем 

                   законной женой богатого мужика. Вот и получается, что Вика – самая 

                   подходящая кандидатура  в списке подозреваемых. Надо навестить её.

 

И, не откладывая дело под зелёное сукно, Андрон по-армейски собрался и выскочил из дома. До микрорайона, где проживала Вика, ему пришлось добираться пересадками, на что он потратил около часа. Во дворе дома он увидел прогуливающихся хозяев собак. И хотя были уже густые сумерки, в глаза сразу же бросилась молодая девушка в джинсах, красной короткой куртке. Рыжие волосы лежали на плечах. Правда на ногах были кроссовки, но это и понятно: каблучок-то был сломан. Да и для прогулок с собакой не очень-то удобная обувь. Некоторое время он просто наблюдал за ней, а когда Вика распрощалась с собаковладельцами и  направилась к подъезду, он в несколько больших шагов догнал её. 

— Извините. 

— Да, — она повернулась к нему. — Тихо, Черри! — обратилась она к собаке. 

Андрон вздохнул. Да, Михаил был далеко не дурак: девушка в свои двадцать-двадцать пять лет выглядела потрясающе. Неужели она? 

— Вы Вика? 

— Да, — она немного удивилась. 

Хомяков вдруг осознал, что у него нет улик против девушки, и вести разговор «в лоб» было даже где-то рискованно. 

— Смотрю, у вас ожидается потомство? — он кивнул на собаку. — Шарпей очень хорошая порода. Давно мечтаю о такой. 

Вика широко улыбнулась: 

— Да. Черри просто чудо. На её потомство уже огромная очередь. 

— Жаль, — он почесал бровь 

— Не огорчайтесь, вдруг кто откажется. Давайте поднимемся ко мне, я запишу ваши координаты. Угощу вас чаем. На улице холодно, а куртка на вас совсем лёгкая. 

— Спасибо, — обрадовался Андрон. Ему везло.

Пока он раздевался в прихожей, Вика удалилась на кухню. Хомяков воспользовался моментом и просмотрел её обувь. Полусапожки он не обнаружил. И что бросилось в глаза: полное отсутствие какой-либо обуви на каблуках. Это так озадачило его, что он утратил всякую осторожность. И хозяйка застала его на месте преступления. Она в недоумении посмотрела на него и подозвала собаку. 

— Успокойтесь, Вика. — Андрон достал из кармана удостоверение. 

— Частный детектив? — удивилась Вика. — И что вы ищите у меня? 

— Модные ныне полусапожки со сломанным каблуком, — ответил он, наблюдая за её реакцией. 

— Каблуком? — продолжала удивляться девушка. — Боюсь разочаровать вас, но я вообще не ношу обувь на каблуках. От них у меня отекают ноги, и болит спина. Сами видите. Здесь вся моя обувь. 

— Извините. Кажется, я иду по ложному следу. — Он стал одеваться. 

— А чай? — иронично спросила Вика. 

— Ещё раз извините, — и он поспешил на улицу. 

Всю обратную дорогу до дома детектив ругал себя: «Ну, надо же так глупо вляпаться». И только дома, напившись крепкого чая, успокоился и стал здраво мыслить. 

— Не стоит, конечно же, вычеркивать Вику. Она всё-таки подозреваемая №1. Для отвода глаз  можно и пострадать на каблуках. Хорошая уловка, ведь все знакомые начнут утверждать, что она не носит такую обувь. А с другой стороны: почему не сменила шапочку, куртку, шарф? Дело запутывается. Завтра начну слежку за Петровыми: и отцом, и сыном. 

 

  Потянулась череда пустых дней. Михаил ни в чём криминальном замечен не был. Работа – дом – Вика. Всё. Наружка за Артёмом  тоже особых результатов не дала. Парень – повеса и бездельник. Прожигал жизнь в барах и ночных клубах в обществе одной и той же шатенки. Весьма эффектной. Валерия Сергеева. Тоже нигде не работала, жила на деньги родителей в собственной квартире. Вроде не бедствовала. Расследование грозило зайти в тупик. Андрон уже чувствовал приближение отчаянья, когда пришло спасение. Неожиданно, от простого мальчишки. Позвонил Степан и пообещал за двадцать долларов рассказать многое о той машине и о пассажирах. Хомяков сначала рванул в обменный пункт, а потом на встречу со Степаном. Тот уже ждал его, медленно раскачиваясь на качелях. Получив деньги, он выложил всю информацию: автомобиль VOLVO, цвет «мурена». В номере присутствовали две шестерки. Запомнил это потому, что и у отца такая же. За рулём сидел парень, и едва рыжая бестия запрыгнула в салон, машина рванула с места, не жалея покрышек. Описание девушки полностью совпадало. Андрон достал фотографии всех фигурантов дела и показал мальчишке. На Артёма тот указал сразу же, а вот насчёт девушки он немного сомневался, нерешительно выбрал Вику. Андрон вернулся домой. 

Он долго не мог прийти в себя. Ходил по квартире, иногда ругался вслух. Мысленно он искал оправдание поступку младшего Петрова, но не находил. «А что если они знакомы? Тогда и мотив вырисовывается» – с этой идеей Хомяков поехал к Вике.  И снова они встретились около подъезда. 

— Вы? 

— Я. Мне необходимо задать вам один вопрос. Скажите, вы знакомы с Артёмом? 

— Артёмом? — переспросила она. — Нет, среди всех моих знакомых нет парня по имени Артем. 

— А как же Артем Петров? Сын Михаила Петрова, вашего любовника. 

Вика смутилась, краска залила её лицо. Но надо отдать ей должное: она быстро взяла себя в руки. 

— Значит, вы расследуете смерть Нины Петровой? 

— Да. 

— И подозреваете меня? — изумление она играла натурально. 

— У меня имеются свидетельские показания: вас видели около дома Петровых. Вы под видом медсестры проникли в квартиру, ввели ей в вену кубик воздуха, что и стало причиной остановки сердца. 

— Бред какой-то, — прошептала Вика, начиная бледнеть. 

— И в спешке убежали, сломав при этом каблук, — продолжал детектив. 

— Я не ношу каблуки, — вяло попыталась возразить Вика, но Хомяков не слушал её: 

— Какие сигареты вы курите? 

— LM. 

— Лёгкие? 

— Да. 

— Вы обронили пачку, когда убегали с места преступления. За углом вас ждал Артем на своей машине. 

— Но это абсурд. Я не знакома с Артемом. Ну, виделась с ним только однажды. Случайно столкнулись на улице. Миша сказал, что всё уладил с сыном, и что Нина ничего не узнала. 

— Значит, это Артем ей поведал. И она изменила завещание. Где вы были шестого числа? 

— Шестого? — она напрягла память. — Я была дома. Весь день, не считая того, что выходила выгуливать Черри. 

— Это может кто-нибудь подтвердить? 

— Нет, — она как-то обречённо покачала головой. 

— Значит, милая моя, у вас нет алиби. 

— Извините, я сейчас не могу говорить. Мне что-то плохо. Одно могу с уверенностью сказать: я не убивала Нину. Я не убивала её, поверьте мне. 

Слёзы текли по её щекам. Она бросилась в подъезд. Хомяков не стал задерживать её, решив, что на сегодня хватит. Девочка никуда не денется. Успокоится, всё обдумает и сама придёт с повинной. 

После ужина Андрон стал заносить в компьютер факты почти что раскрытого дела. И тут мысль, словно молния, пронзила мозг. 

— Стоп! Откуда взялась VOLVO? Артём раскатывает на «Шевроле». 

Он быстро залез в базу данных ГИББД и скачал необходимую информацию. Автомобиль VOLVO, цвета «мурена», гос. номер 696 числился за Серёгиным А.А. 

— Серёгин. Серегин. А не отец ли этот Серёгин Валерии Серёгиной? Подружка Артема. 

Он достал фотографию Леры, долго рассматривал, а потом, достав фломастеры,  приступил к ретушированию. «Облачил» девушку в красную куртку, шапочку и шарф и сравнил с фото Вики. 

— Да! — на лбу выступила испарина. — Невероятно. А если ещё и парик рыжего цвета, то со стороны абсолютная идентичность. Ничего в этом удивительного нет. Молодые, одного возраста, одного телосложения. 

Ещё одна мысль посетила его, не давая даже спокойно уснуть. Он с трудом дождался утра, чтобы броситься в город и проверить её состоятельность. И уже ближе к вечеру он был уверен в своих выводах. Последним штрихом послужило то, что Вика вот уже третий год подряд пытается поступить на экономический. А вот Валерию Серёгину выгнали из медицинского института, где успела приобрести навыки и могла делать уколы. 

Купив большой букет цветов и торт, он поехал к Вике, где застал Михаила, который был на взводе: 

— Я не могу до вас дозвониться. Вика мне всё рассказала. Что за бред: подозревать её в столь гнусном преступлении? 

— Я пришёл с извинениями. А ваше дело я раскрыл. 

За чаепитием Андрон посвятил их в курс дела. 

— Артём  не хотел долго ждать наследства. А заодно и вас, Вика, подставить. Видимо, они хорошо изучили вас.  И стиль одежды, и сигареты наверняка специально обронили. Одно не учли, что вы предпочитаете носить кроссовки. 

Вика в благодарность улыбнулась ему, а на Михаила страшно было смотреть. Оно и понятно. Трудно узнать, что твой единственный сын вырос в такое чудовище!

Хомяков возвращался из бара. Сегодня закончил очередное дело, а новых даже на горизонте не наблюдалось. И он решил себе устроить трёхдневный запой. Шёл, слегка пошатываясь. За пазухой куртки, в кармане, была припасена бутылка водки. Уже по опыту знал, что утром будет плохо. До дома оставалось каких-то двести метров, как он увидел, что в беседке около одной из многочисленных многоэтажек двое парней приставали к девушке. Та с криками отбивалась, но силы были уже на исходе. Рыцарские чувства, даже у пьяного Хомякова, всегда главенствовали. Пистолет, конечно, он оставил дома, уходя в загул. Но вот газовый баллончик носил всегда. Хотя это и было не по-рыцарски, но в данной ситуации было главное отбить девчонку от подонков. Бесшумно он подошёл и каждому из парней брызнул в лицо хорошую дозу «черёмухи». Парни тоже успели «принять на грудь» и посему быстро вырубились, свалились на весеннюю, но ещё не очень прогретую землю.

— Вот так приблизительно, — сказал Андрон.

— Спасибо, — тяжело дыша, ответила девушка. Она была одета во всё кожаное: шапочка, куртка, брюки. В руках она держала ридикюль, чуть в стороне лежал чемодан. «Приезжая», — мелькнуло у него в голове.

— Тебя проводить?

— А куда? Я здесь проездом, вокзал на ночь закрыли. Вот решила провести ночь в этой беседке, а тут эти.

— Они скоро очухаются, — он без разрешения подхватил её чемодан. — Переночуешь у меня. И ничего не бойся.

И не дожидаясь её согласия, направился к своему дому. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. Эти двести метров они прошли в полном молчании. И только открыв дверь и включив в прихожей свет, Хомяков буркнул:

— Проходи.

Она, немного замешкав, всё же переступила порог. Только сейчас, когда она сняла шапочку, Андрон разглядел её и тяжело вздохнул. О таких девушках можно только мечтать. Таких показывают по TV и печатают на первых страницах модных журналов. Правильные черты лица, коричневые глаза, аккуратненький носик, пухлые аппетитные губки. Косметика применена в меру и профессионально. Каштановые кучерявые волосы в стиле Николь Кидман. Фигура – что надо! «Наверное, фотомодель», — подумал он и сказал вслух:

— Пошли пить чай. А может, и поесть чего найдём.

Они прошли на кухню. Андрон открыл холодильник и нахмурился: тот был абсолютно пуст. Поставил на полку бутылку водки. А девушка тем временем оглядела кухню и тоже состроила гримасу: помещение не знало не только женских рук, но и мужских давно не видела. Хомяков поставил на плиту чайник, порывшись в шкафу, всё же нашел пачку засохшего печенья и брусок чёрствого мармелада.

— Вот и всё. Думаю, тебе хватит. Наверняка для поддержания своей идеальной фигуры ты сидишь на диете.

Попав с прохладной улицы в тёплую квартиру, он почувствовал, что с каждой минутой становится пьянее и пьянее.

— Пошли, — он поманил её и вышел в коридор. Толкнул одну из дверей. — Спать будешь здесь. Это мой кабинет.

— А вы?

— В зале, на диване. — Пробормотал он и отправился спать. Едва дошел до спасительного дивана, как тут же уснул моментально.

Проснулся он достаточно поздно, в районе десяти. Попытался вспомнить, как добрёл до дома, почему оказался на диване, но не смог. «Не надо больше пить коктейли» – в голове кусок свинца, способный к тому же болеть.

Из кухни доносился шум непонятного происхождения, и аромат расползался невидимым туманом. Память начала к нему возвращаться. Постепенно картина вчерашнего вечера сложилась в понятную картинку. А когда он вспомнил, что оставил в холодильнике бутылку водки, на душе стало легко и радостно. Он вскочил с дивана, морщась от сильной головной боли, и побрёл на кухню. И едва узнал её. Кухня преобразилась: сияла чистотой и свежестью. Около плиты стояла она, очаровательная и шикарная.

— Ты кто? — всё-таки спросил он, не доверяя своей памяти.

— Белая горячка, — ответила она, качая головой.

— Уже?

— Да.

— Рано что-то. Кажется, я приносил вчера бутылочку. Надо подлечиться.

— Ага, — согласилась девушка. — Я её отнесла в ванную комнату.

— Зачем? — искренне удивился Андрон.

— Каприз, — просто ответила гостья.

Едва хозяин переступил порог ванной, как услышал, что девушка захлопнула за ним дверь и даже засунула в дверные ручки засов. Он дёрнул дверь, но она не подалась.

— Эй! — крикнул он. — Что за шутки ещё?

И сам успел отругать себя: «Привести в дом незнакомку и так по глупости попасться. Сейчас вынесет из дома самое ценное. А там — ищи ветра в поле»

— Сначала вам стоит принять контрастный душ, — донёсся голос дивчины. — На стиральной машинке свежее бельё. Извините, пришлось залезть к вам в шифоньер.

— Имей в виду: я – частный детектив.

— Что!? Очень хорошо. Вы-то мне и нужны. Только не забудьте побриться и почистить зубы. — И он услышал её удаляющие шаги.

— Чёрт! — выругался Андрон, но выхода не было. Он открыл кран и взглянул в зеркало. Да, видок у него был ещё тот. «Надо завязывать с алкоголем», — в который раз он словно уговаривал себя. Разделся и залез в воду. Долго лежал без всяких движений и мыслей в голове. Потому как даже думать было больно. Потом побрился, почистил зубы и даже причесался. И в отражение он был уже не таким ужасным.

— Эй, белая горячка. — Девушка словно стояла за дверью и тут же распахнула её. — Это не смешно, — буркнул Андрон. В её глазах коньячного цвета плясали «чертенята».

— А вы не такой уж и старый. Пожалуй, можно обращаться и на «ты».

Андрон отодвинул её плечом и прошел на кухню.

— Что ты сделала с моей столовкой?

— Ничего особенного. Вытерла пыль, перемыла всю посуду, вымыла полы. И проветрила, конечно. Ты куришь во всех комнатах?

— У меня – абсолютная монархия.

— Занавески иногда и стирать надо.

Андрон оставил без ответа её замечание. Распахнул холодильник, и едва глаза на лоб не вылезли. Он был под завязку забит продуктами: мясо и рыба, колбасы и сыры, овощи и фрукты.

— Что это?

— Еда.

— Я знаю, как выглядит еда, — разозлился Андрон. — Откуда?

— Тут за углом супермаркет, — уже поубавив нагловатости, сказала девушка. — Это моя благодарность за спасение.

Он ещё раз окинул взглядом холодильник:

— А где моё спасение?

Гостья налила кипяченой воды в стакан и бросила туда две таблетки, которые зашипели и в мгновенье растворились.

— Это антипохмелин, — тихо сказала она. — Намного лучше, чем водка.

Андрон сам не знал, почему он так легко идет на поводу у неё. Выпив залпом содержимое и с трудом сдерживая гнев, он вышел на балкон. Покурить и привести нервы в порядок. Только он уселся в любимое кресло-качалку, как вновь появилась она, неся чашку кофе.

— Спустя некоторое время головная боль пройдёт, а потом мы будем обедать, — сказала она и поспешно покинула балкон. «Вот откуда такой аппетитный аромат», — догадался Андрон. Удивительно, но благодаря таблеткам и чашке крепкого кофе боль ушла, и в голове прояснилось настолько, как будто вчера он не напился до поросячьего визга. Поняв, что больше не чувствует гнева, он вернулся на кухню.

— Как дела?

— Хорошо. Даже аппетит проснулся.

— Вот и отлично, — она даже обрадовалась. И тут же начала накрывать на стол: салат из свежих огурцов и помидоров, настоящий домашний наваристый борщ, сметана, горчица.

— Может, для разнообразия познакомимся? Только ты не смейся, — детектив доброжелательно улыбнулся. — Андрон Хомяков.

Она даже бровью не повела.

— Снежана Сугробова.

— О как! — воскликнул Андрон и поёжился. — Даже холодно стало.

Они обменялись улыбками, и опять Андрон тяжело вздохнул. Улыбка делала и без того симпатичное личико, совсем уж милым и очаровательным.

— А ты, правда, частный детектив?

— Да.

— Первый раз встречаю. Интересно.

— Ничего интересного. В основном слежу за неверными супругами.

За борщом последовали котлеты с макаронами, потом чай с мятой. После такого вкусного и сытного обеда Хомяков почувствовал сонливость.

— Очень вкусно. Спасибо большое. Давно я уже не ел домашнего.

— Ты не женат?

Он поморщился:

— Знаешь, меня что-то спать потянуло.

Снежана поняла, что вопрос неуместен и бестактен.

— Хорошо. Ты ложись в своём кабинете, а я пока приберусь в зале. Беспорядок у тебя просто ужасный.

— Это не беспорядок, — усмехнулся Андрон. — Это – творческий хаос.

Он прошел в кабинет, который тоже не сразу признал. И здесь царил порядок. Книги перекочевали со стола и подоконника на полки, полы блестели, пыль отсутствовала. Пахло свежестью. Хомяков лег на тахту и погрузился в спокойный, лечебный сон.

Проснувшись, он обнаружил Сугробову в зале за просмотром телевизора. Она была в коротком халатике, демонстрируя безупречные ноги. Аж сердце защемило.

— Проснулся?

— Да.

— Чай будешь?

— Пока не хочется.

— А как насчёт работы?

— То есть?

— Ты же детектив. И я хочу предложить тебе дело. Не беспокойся: деньги у меня есть.

И без её заявления было понятно, что деньги для Снежаны проблемой не были. Одежда, косметика и парфюм были дорогими, а возможно и эксклюзивными.

— Хорошо. Пойдём в кабинет. Там компьютер.

Они прошли в комнату, Снежана захватила вазу с фруктами и овощами. Он сел за стол, включил компьютер. Она – на тахте по-турецки. И вдруг тихо попросила:

— Только не смотри на меня, когда я буду говорить, — и добавила после продолжительной паузы, — почему-то впервые мне стыдно.

— Хорошо. Приступим. Говори всё, можешь не по порядку. Вопросы я задам потом. — Андрон понимал её состояние. Снежана начала говорить, а его пальцы забегали по клавиатуре.

— Сугробова Снежана. Двадцать четыре года. Родилась в Энске, куда, кстати, и ехала. Хотела своими силами, но кажется, что детектив способен на большее. В шестнадцать лет я стала «Мисс Энска». Успех вскружил мне голову. В семнадцать поехала покорять столицу. Наивная, глупая девчонка, — она вздохнула. — Короче, я в итоге попала на панель. Потом к одной женщине – сутенёру. Там-то и стала профессионалом этого дела. Была дорогой, элитной проституткой. Но однажды один богатенький клиент выкупил меня и сделал своей любовницей. Намного старше, женат. Но это не главное. Он был не скупым, даже наоборот, очень щедрым. Купил мне квартиру в спальном районе, машину «Пежо». Меха, драгоценности. Даже работу в одной фирме, я окончила бухгалтерские курсы. Короче, не жизнь, а малина. С прошлым было, конечно же, покончено. А потом я забеременела. Он очень обрадовался. Открыл мне счёт в банке на очень приличную сумму. Валюты столько, что хватит на всю жизнь, при условии не шиковать. А потом его убили. Аборт делать было слишком поздно. И оставаться в Москве я боялась. Вдруг его враги и про меня узнают. Уехала в Энск, там и родила пять лет назад. Девочка, но, к сожалению, мёртвая. По крайней мере, так сказали мне врачи. Уехала снова в Москву. Живу, работаю. И всё бы ничего, если первого апреля я не увидела бы по телевизору одну программу. Показывали показательно-образцовый детский сад в Санкт-Петербурге. И вдруг среди ребятишек, в одной из девчонок я узнала свою дочь.

— То есть? — опешил Андрон, и впервые посмотрел на неё. Из её красивых глаз текли хрустальные слёзы. В руках она держала банан и сжала его с такой силой, что смяла в однородную массу.

— Я уверена, что это моя дочь. Я сердцем это почувствовала. Понимаешь? — она спрятала лицо в ладонях.

Андрон осторожно присел рядом и обнял её за плечи. Снежана уткнулась ему в грудь и уже не сдерживала слёз. Он терпеливо ждал, когда она выплачется. Впрочем, это наступило достаточно быстро. Наверняка, вот так две недели плакала.

— Я не знаю, как это объяснить. Просто я знаю, что это моя дочь и всё.

— Я тебя понимаю.

— Правда? — она посмотрела ему в глаза. — А мои подруги смеются надо мной.

— Я не буду смеяться.

— Ты поможешь?

— Всё, что в моих силах. — Он встал, прошелся по комнате, покусывая губы. Потом вновь сел за компьютер.

— В какой больнице ты родила, и какого числа?

— Двадцатого февраля 2001 года. Роддом там остался один. Да и нас, рожениц, было всего трое. Только сейчас я их не вспомню, в шоке была.

— На каком канале шла передача?

— Не помню.

— Хорошо, я покопаюсь в Интернете.

Время потянулось мучительно долго. В Москве было огромное количество телевизионных каналов, и детективу пришлось изрядное время «провисеть в паутине», пока на сайте НТВ он не обнаружил этот сюжет.

— Снежана, — он повернулся к девушке и увидел, что она уснула. Что же, выговорилась, стало легче. Может, и уснула-то спокойно за последние две недели. Халатик задрался ещё выше. Андрон с трудом отвёл глаза, достал из ниши шкафа плед и осторожно укрыл её. Снежана даже не пошевелилась. Он скачал сюжет на диск и несколько раз просмотрел его. И сам вычислил эту девочку. Да, сходство было изумительным. Карие большие глазки, каштановые в мелких кудряшках волосы. «Значит, волосы от природы, а не химическая завивка, как я подумал». Девочка в кадре была ровно пять секунд. Удивительно, что Снежана за столь короткий миг почувствовала зов сердца. Он сделал несколько снимков, выключил свет и прошел на кухню. Вскипятил чайник, поел холодные котлеты. Набросал в блокнот дальнейший план действия.

Утром он встал ни свет ни заря. Но не успел помыться и поставить чайник на плиту, как Снежана проснулась. Она виновато улыбнулась:

— Я вчера уснула. Успокоилась и уснула.

— Ничего, всё хорошо. Сейчас будем пить чай, а я, пожалуй, пожарю яичницу с колбасой.

— Хорошо.

Завтракали они молча. И лишь когда Андрон вышел на балкон перекурить, а Снежаны вышла следом, он протянул ей фото.

— Это она, — тихо выдохнула она. На этот раз обошлось без слёз.

— Мне нужна и твоя фотография. Только ты накрасься и причёску сделай такую, как и 5 лет назад.

— Хорошо.

— Я и сегодня могу выехать в Энск. — Он немного помялся. — Только мне нужны деньги на дорогу, да и на взятки. Куда же без них.

— Без проблем. Я сейчас схожу в банк, сниму с карточки.

— Вот и договорились. Ты в отпуске? Тогда я тебе советую поехать домой. Я же буду регулярно отзваниваться.

— А можно я здесь поживу? В Москве такая суета.

— Конечно. — Андрон даже сам не понял, почему обрадовался этому обстоятельству. 

 

В Энске он без труда устроился в гостинице. Город явно переживал не лучшие времена, посему и гостиница была полупустой. Обрадовался, когда в номере обнаружил телефонный справочник. Поэтому утром он уже почти свободно ориентировался в городе и сразу же поехал в родильный дом. Заранее выработав стратегию, он решил не пользоваться корочкой «частного детектива», а взял на вооружение иное удостоверение – следователь прокуратуры. Сейчас можно купить абсолютно всё. И у Андрона имелись несколько таких очень искусно подделанных «ксив» – милиция, налоговая полиция, санэпидстанция и даже ФСБ. Правда, при плохом стечении обстоятельств это грозило не только лишением лицензии на частный розыск, но и тюремным сроком. Поэтому он пользовался ими в крайних случаях. Вот как сегодня. Он представился, предъявил удостоверение заведующей, миловидной сорокалетней женщине.

— Меня интересует Сугробова Снежана. Она родила в вашем роддоме в феврале 2001 года. — Он показал снимок Снежаны.

— Знаете, я работаю здесь только три года. Но мы могли бы поднять архив? – она вопросительно посмотрела на него поверх очков.

— Обязательно надо поднять.

Женщина вызвала секретаря, дала той чёткие указания. И пока они сидели в ожидании, говорила о себе. Беженка, с трудом получила гражданство. Высшее медицинское образование. Вдова, дети уже взрослые. Хомяков понимающе кивал головой. Наконец-то принесли журналы.

— Может, чаю?

— С удовольствием, — согласился Андрон, лишь бы она не мешала ему.

Он сразу же открыл журнал за двадцатое февраля. Так и есть. Сразу трое родили в этот день. Он достал блокнот и стал записывать.

1. Онищенко Валентина. Город Энск, улица, дом, квартира. Мальчик…. Сильные физические отклонения… Отказ.

2. Сорокина Анна Львовна. Город Санкт-Петербург, улица, дом, квартира. Командировка… Девочка, рост, вес.

3. Сугробова Снежана. Город Москва, улица, дом, квартира. Отпуск. Девочка, …мертворожденная.

Также Андрон переписал все имеющиеся данные на заведующего роддомом того периода – на Скокову Инну Андреевну.

Распрощавшись, он покинул заведение. Солнышко сегодня расщедрилось и обильно прогревало городок. Хомяков устроился на лавочке в сквере, закурил и стал обдумывать полученную информацию.

— Что-то тут не чисто. С Онищенко всё понятно. Родила мальчонку уже в возрасте, с отклонениями и отказалась. А вот дамочка из Питера, Анна Львовна, тоже женщина не первой молодости, приехала на девятом месяце беременности в командировку. Опять же город на Неве фигурирует. Очень подозрительно. Что ж, навестим Онищенко.

Валентина жила в трёхкомнатной квартире на пятом этаже. Муж был на работе, дети – а их было трое – в школе. И хозяйка затеяла стирку, но «следователю прокуратуры» время, конечно, она уделила.

— Конечно, я помню Снежану. Она же наша, местная. Росла почти на глазах. Я некоторое время работала в детском доме. Мне нравилась эта девочка. Подкидыш. Её ведь оставили около детдома, прямо в сугробе. Вот и нарекли её так – Сугробова Снежана. Ещё бы немножко, и бедняжка бы замёрзла. Болела долго, но выросла просто красавицей.

— А Сорокина Анна? — Андрон направил разговор в нужное для него русло.

— О! Это была дамочка с характером. У неё – отдельная палата, индивидуальные процедуры. Мы почти не общались.

— Подумайте. Вспомните. Это очень важно. Ничего подозрительного или странного в её поведении не было?

Валентина задумалась. И крепко – пять минут тишины.

— А знаете, вы правы. Я ещё тогда заметила: ей рожать, а живота почти нет. И грудь маленькая, и лицо чистое. Часто сидела в кабинете Скоковой. Когда рожала – ни криков, ни стонов. Может, я и не слышала. Ночью она рожала, а я только родила, слабая была, спала много. Утром только узнали, что девочка у «фифочки». А молока нет. Вот и посадили сразу на искусственное питание. Я еще подошла тогда к Инне Андреевне, говорю пока лежим, покормим с Снежаной малютку. А она только рявкнула: «Кто она, а кто вы»? Ну, про меня-то понятно, я ненормального родила, а вот Снежану было жалко.

— Спасибо, вы очень помогли. А сейчас Скокова где? Случайно не знаете?

— Знаю, как не знать. На пенсии она. Вот только как можно на пенсию замок отгрохать?!

— То есть? — не понял Андрон.

— А пошлите на балкон, — Валя захвалила настоящий армейский бинокль. — Смотрите вон туда, за речку. Там одни особняки. Всё наше начальство да бандиты. Видите замок с башенками, арочками, под красной черепицей?

— Вижу.

— Вот она там и живёт.

— Давно?

— Как ушла на пенсию. До этого строила два года.

— Спасибо ещё раз.

Информация давала новую пищу для размышления. Немного пораскинув мозгами, Андрон поехал в компанию «Компьютер +». Он уже видел их рекламу и знал, что там предоставляются всякие услуги, и в частности интернет. Посетителями заведения была в большей степени молодёжь, играли. Заплатив по тарифу, Хомяков сел за компьютер и вошел в базу данных адресного стола града Петербург. И нисколько не удивился, что по адресу, который записал в журнале роддома, находится музей прикладного искусства. А вот настоящий адрес Сорокиной он так и не смог узнать.

Вернулся в гостиницу, позвонил Снежане, сообщил, что расследование продвигается и всё идет по намеченному плану. Завтра он ещё проведёт денёчек в городе, а потом, скорее всего, поедет в Питер. Сколько пробудет там – пока не известно. В подробности он не вдавался. Ночью ему не спалось. Все мысли были о Снежане и о ходе расследования. Он выдвинул одну версию, и шестое чувство подсказало о её состоятельности. Получалось приблизительно так: богатая дамочка из города Питера Сорокина Анна Львовна якобы приезжает в командировку, где у неё, опять же якобы, начались роды. Она подкупает заведующую Скокову очень щедро. Та в свою очередь говорит Снежане о мертворождённой девочке, а сама отдаёт ребёнка Сорокиной. Снежана – молодая, детдомовская, заступиться за неё некому. На полученные огромные деньги, в масштабе городка, она воздвигает особняк. Через два года уходит на пенсию, не по старости, а по выслуге лет. Ей всего пятьдесят один, а она не работает, живёт в своё удовольствие. Что ж, навестим мы тебя завтра с утречка. Вот только чувствую, что ты прожженная и вряд ли сразу же начнёшь откровенничать передо мной. Не подпишешь никаких бумаг – это точно. Придётся прибегнуть к шантажу, а значит, перевоплотиться в бандита.

Кожаная куртка, двухдневная небритость, наглый взгляд и легкий запах алкоголя (намоченный водкой воротничок истощал амбре). В кармане – диктофон. Вот в таком образе он и появился около особняка Скокиной. Позвонил в домофон.

— Кто там?

— Вам что-то говорит имя: Сорокина Анна Львовна, из Санкт-Петербурга? Молчите? Значит, оно вам известно. Так что откройте, есть разговор. И не советую звонить в органы, иначе компромат на вас сразу же отправится в редакцию местной независимой газеты. А там ах как любят скандальчики.

Ворота бесшумно открылись, и Андрон, усмехнувшись, прошел по бетонированной дорожке к особняку. На крыльце его ждала хозяйка. Не надо иметь семь пядей во лбу, что бы понять, что Скокова сейчас занимается исключительно только собой: посещая салоны красоты и фитнес.

Они прошли в гостиную, где Андрон без приглашения вальяжно расположился в шикарном кресле и выложил на столик пистолет. Пистолет, на который имелись и лицензия, и права на хранение. На хозяйку он произвёл магическое действие. Она, наверняка, впервые столкнулась с представителем теневого бизнеса. Побледнела, на лбу выступили бисерки пота.

— Сколько вам надо? — осипшим голосом поинтересовалась она.

— Нисколько.

— Как? А? — она опешила окончательно.

Хомяков незаметно включил диктофон.

— Я хочу узнать, сколько Сорокина заплатила вам, и что на самом деле произошло в роддоме 20 февраля 2001 года, где вы работали заведующей. И говорите только чистую правду. Пока это только совет.

Хозяйка глотнула сока, смочив пересохшее горло и начала свой рассказ:

— Знаете, у нас, у медработников, очень маленькая зарплата.

— Вот только не надо мне на жалость давить, я не из благотворительного фонда. Говори по существу. — Рыкнул Андрон.

— Хорошо, хорошо. Они, ну Сорокины, появились еще в январе. Мужа я не знаю, а вот с Анной учились вместе в институте. Особо не дружили, но общались. Они и уговорили меня. Заплатили N тысяч долларов. Ждали только удобного случая. А тут Сугробова появилась. Молодая, здоровая, не замужем. Я и позвонила в Питер, и Анюта приехала.

— Сугробова родила здорового ребёнка?

— Да, — она опустила голову.

— А вы сказали ей, что ребёнок родился мёртвым?

— Да, — ещё ниже склонилась хозяйка.

— А девочку отдали Анне? А она сама кого родила?

— У неё не могло быть детей. Бесплодная. — Голос задрожал, из глаз брызнули слёзы.

— Почему адрес в регистрации фальшивый?

— Не знаю, я со слов записывала.

— Номер телефона! — потребовал Андрон.

— Это был номер мобильного. Я потом ещё несколько раз пыталась позвонить, но всё безрезультатно. Я, честное слово, не знаю, где она живёт, ни номера телефона. Они оборвали все ниточки.

Андрон молчал, и это молчание угнетающе действовало на Скокову. Она не выдержала:

— Так сколько вам надо?

Хомяков отключил диктофон:

— А ничего. Живите спокойно, если совести совсем не осталось.

И он покинул особняк. А вечером он выехал с Санкт-Петербург. 

 

В гостиницу он даже не пытался устроиться. Нашел по объявлению съёмную комнату, заплатил за месяц вперёд. И начал действовать, а именно устроил наблюдение за показательным детским садиком. А далее не составило труда проследить за тем, кто забирает из садика Сорокину Виолетту и установить настоящий адрес четы Сорокиных. Глава семейства был бизнесменом, Анна Львовна – домохозяйка, что усложняло ситуацию. Здесь шантажом ничего не добьёшься – не того полёта птица. Убьют и не моргнут. Не провинция. Надо действовать очень тонко, филигранно. Американские деньги имеют фантастическую способность открывать многие двери. И вскоре с их помощью детектив имел на руках список всех жильцов элитного дома и даже кое-какую характеристику каждого из них. Со всего списка Хомяков для своей цели выбрал полковника в отставке, который проживал в одиночестве и регулярно уходил в запой. Обычно он в такие дни просиживал в баре «Рандеву» в обществе марочного коньяка. Хомяков стал тоже посещать этот бар и только через неделю дождался запоя полковника. Там как бы случайно они и познакомились. Пришлось раскошелиться на дорогой коньяк, накачать им полковника и довести до дома, где Андрон и остался ночевать. Пирушка продолжалась и на следующий день. Полковник страдал от одиночества, а тут появился благодатный слушатель, который на свои деньги приносит коньяк. И бывший военный говорил, говорил, говорил. В основном о своём героическом прошлом, об армии, о сбежавшей жене. Но Хомяков, проявляя осторожность, подвёл разговор на нужную волну. Некоторые мужчины не многим отличаются от представителей слабого пола в плане посплетничать о ближних. Полковник перебрал всех жильцов, и наконец-то очередь дошла и до Сорокиных.

— Он – воротила. Деньги имеются в избытке. Она не работала никогда и нигде. Вообще редко выходит из дома. Было однажды – уезжала рожать куда-то на Волгу. Говорят, там воздух чище. Ты не знаешь? И я не знаю. Причем тут чистый воздух.

Эти сведения только подтверждали уже полученные факты. От полковника больше не было никакого проку, и Андрон незаметно исчез из его жизни. Квартира Сорокиных казалась непреступной крепостью, но Хомяков не терял надежды. И вскоре Госпожа Удача улыбнулась ему. Маленькая Виолетта каталась во дворе на велосипеде под присмотром строгой няни. Она упала и поцарапала коленку. Няня заохала и заахала, а Андрон воспользовался ситуацией и пришел ей на помощь. Перевязал коленку носовым платком и донёс ребёнка прямо до квартиры. Положил на диван.

— Болит?

— Уже нет, — шмыгая носом, ответила девочка.

— Несите зелёнку и бинт, — приказал он растерявшейся няне. И пока та бросилась выполнять указания, Андрон вытащил из кармана припасённые маникюрные ножницы и пакетик. Отрезал у Виолетты локон волос так осторожно, что та даже не обратила внимания, разглядывая царапины на колене. Обработав рану, перевязав ножку, Хомяков стал прощаться. Не хотелось раньше времени встречаться с хозяевами.

— Да, да, — и няня обрадовалась, — вам лучше уйти. Хозяйка очень не любит, когда в доме посторонний.

Хомяков уже вечером отправился в свой родной провинциальный городок, где воздух на самом деле был намного чище. 

 

Переступив порог квартиры, он обомлел и с трудом узнавал её. Свежая краска, новые обои, занавески и картины на стенах. Цветочки на подоконниках.

— Что всё это значит?

Снежана неожиданно чмокнула его в щечку:

— А ты хотел, чтобы я просто сидела на диване и ждала твои короткие звонки? А у вас тут цены просто смехотворные. Вот и решила устроить ремонт к Пасхе. И антураж немного сменить. Ты чего, обиделся?

— Учти, денег тогда за свою работу я не возьму.

— А как дела?

 Они сидели за столом и обедали

— Сто процентов, что это твоя дочь.

— О Боже! — она прикрыла лицо ладонями. Андрон поспешил налить стакан минералки, полагая, что Снежана опять ударится в слёзы. Но ошибся – она счастливо улыбалась.

— Как её зовут?

— Виолетта.

— Виола, Виолочка, — её красивые глаза так и сияли счастьем. Но Андрон не разделял её оптимизма, и вскоре Снежана заметила это.

— Что-то не так? — вмиг встревожилась она.

— Понимаешь, Сорокин – крутой бизнесмен, с деньгами и связями. А мы что имеем? Показание Скоковой, и всё. И те добыты с нарушение процессуального кодекса. Да любой адвокат выиграет легко это дело.

— Что же делать тогда?

Хомяков достал из кармана пакетик.

— Это волосы твоей дочери, а на платочке – пятна её крови.

— Её кровь? — вскрикнула Снежана.

— Ничего страшного. Виолетта поцарапала коленку. И надо сказать спасибо фортуне, что это произошло, что я оказался рядом и смог добыть образцы.

— И что нам это даст?

— Ты знаешь, что такое дезоксирибонуклеиновая кислота? — он гордился тем, что мог без запинки выговаривать это слово.

— ДНК?

— Да. Необходимо сделать анализ на ДНК, желательно независимой организации. Но это стоит дорого.

— Я продам машину! Я продам квартиру! Но докажу всему миру, что Виола – моя дочь! В Москве у меня есть знакомый адвокат, и я думаю, что дальше он займётся моим делом.

— Конечно.

— Обиделся?

— Нисколько, — обманул её Андрон. Она поняла, но вида не подала.

Ночью она постучала в дверь зала, где он пытался безуспешно уснуть.

— Открой, Андрон.

Он встал за дверь, и было великим искушение, и всё же, собрав волю в кулак, сказал:

— Спокойной ночи, Снежана. 

 

Утром он проводил её на поезд.

— Может, всё-таки возьмёшь деньги?

— Нет. Ты отгрохала мне такой ремонт, который превышает мою смету, — о своих чувствах он так и не решился сказать. И что говорить при разнице в возрасте в десять лет. Она – богатая москвичка, он – посредственный детектив с периферии, да к тому же алкоголик. Нет, ещё раз нет. Между ними непомерная пропасть.

— Ты только позвони, когда всё закончится. Хочется же узнать, что мой труд был не напрасным.

— А мы сразу с Виолеттой приедем в гости, — улыбнулась Снежана. — Или ты не хочешь этого?

— Что ты! Я буду ждать.

Прозвенел последний звонок. Снежана снова поцеловала его в щеку и зашла в вагон. Андрон отвернулся и побрёл. Он не хотел видеть, как отходит поезд, увозя навсегда девушку, которая смогла растопить на сердце лёд, образовавшийся ещё десять лёт назад после смерти жены.

Поздним вечером сидя на кухне и тупо глядя на остывший чай, Андрон чувствовал космическую пустоту на душе.

— Надо выпить, — решил он, и достал из холодильника бутылку водки. Запищал мобильник. — SMS? От кого? — он взял трубку и прочитал:

«Андрон, не пей, пожалуйста. Верь, что надежда твоя не беспочвенна. Снежана».

Он засмеялся в голос, покачивая головой. Успокоенный и безмятежный он отправился спать. Бутылка так и осталась нераспечатанной.