Владимир Невский
Версэ
В канун Нового года
Через пару часов он в вечность уйдёт.
«Иронии судьбы».
И по обычаю столы полны яства и питья.
И как-то мишура по квартире расползлась.
Ёлочка зажглась, запахло мандарином.
Накатила грусть без повода и без причины.
Скупые слёзы выжимает.
Она прекрасно знает.
Я не вернусь, я не воскресну, я не начну с начала.
И времени осталось мало, и сил не хватит для рывка.
Начать с нуля, исписаны давно листы.
Одни помарки, кляксы и ошибки.
Иные кличут лишь улыбки, от других бросает в дрожь.
Жизнь, как новогодний дождь, пестрит, рябит, шуршит стихами.
Но прозы больше всё равно.
Нечасто на моё плечо птица счастья опускалась.
Всё чаще мило улыбалась, куда-то мчалась в небеса.
И лишь надеждой одаряла, что это не в последний раз.
За часом час, какие длинные деньки.
А годы слишком коротки и ужасно скоротечны.
И зеркало так бессердечно в глаза мои смеётся.
Воспоминаний много у меня,
И для мечты не остаётся места.
С Новым годом, господа!
Мужества, добра и чести.
2020
Поэзия моя
Ты спросила меня, почему я пишу.
Я ответить тебе не мог вот так сразу.
Лишь с глазу на глаз оставшись с ночкой бессонной.
В темноте густой и полной, и такой же тишине.
Вдохновение ко мне вероломно прикатило.
И сердце радостно забило, и душа пустилась в пляс.
Осветив дорогу на Парнас, куда стремлюсь я эти годы.
И непогода за окном дождинками играет блюз.
А я вопросом задаюсь: поэзия, ну, что ты для меня?
Игра в слова? Лекарство от тоски?
Иль виртуальный мир, где счастье ощутимо, зримо.
И мне поэзия необходима, чтоб разделить мои страданья.
Достигнув дна самопознанья, с надеждой двигаться вперёд.
Движенье – жизнь, и внутреннее тоже.
И стану я моложе, без магии, внушенья.
С эмоциональным восхищеньем приму и радость, и покой.
И с каждой новою строкой я о бессмертии молю.
Сам с собою говорю, общенье в жизни заменю.
Потому как сам страдаю одиночеством давно.
Поэзия – ты всё! Ты – жизнь моя.
Без пафоса, надрыва и сгущенья красок.
И мир не так ужасен, пока поэзия жива.
2020
Пятьдесят
Время подводить итоги, камни собирать.
Мне уж скоро пятьдесят! Подумать даже страшно.
Брендистоль же плещется в бокале.
Как мы устали: и тело, и душа.
Вся жизнь прошла в борьбе, страданьях и печали.
Безмерно мало смаковал часы благополучья.
От радости не плакал никогда.
Как не сошёл с ума?
В догадках сам теряюсь.
Лишь нагло усмехаюсь дежурному несчастью.
И снова шлёпаю вперёд, стараясь жирно наследить.
Чтоб долго не могли забыть и часто вспоминали.
Быть может, иногда таскали мне парные цветы.
И добрые слова тихонечко шептали.
Стихи читали, цитируя меня.
И вот тогда всей жизни экспозе окрасится вполне в приятные тона.
Ну, а пока я ставлю многоточье.
Ещё есть время, между прочим, ещё чернильница полна.
Не всё испил ещё до дна.
2020
Бессонница
Раз, два, три, четыре, пять.
Ко мне бессонница опять в гости прикатила.
Луна огромная светила в неприкрытое окно.
В моей светёлке так светло, за тавтологию прости.
Опять стихи, вновь изливая негатив?
Уже заезженный мотив набил оскомину давно.
Окно прикрыл я шторкой плотно.
Стоит отара без учёта, к нему и возвращаюсь я.
Шесть, семь, восемь.
От жизни многое мы просим, плодя химерные мечты.
Проводим ночи все в ожиданье, с надеждой глядя на восход.
Что день нам новый принесёт: удачу, счастье иль любовь.
Так, без участья, просто ждём.
Девять, десять, барабан.
Ну, куда же ты, баран, с философией своей?
А ночь становится длинней, когда открытые глаза.
Когда душа не ведает покоя.
Две дюжины, четырнадцать, пятнадцать.
Как трудно силами собраться для чистого листа.
Без ошибок, исправлений, сносок на жизнь чужую.
Мысли катятся впустую. Слова, одни слова.
Восемнадцать, двадцать, двадцать два.
Где ты юность золотая?
Когда тропинки убегали туда, где чистый горизонт.
Эфиром девственным манил.
И где-то там я совершил ошибку первую свою.
Не то сказал, не так пошёл, не те избрал я цели.
А денёчки полетели, потом недели и года.
Тридцать, сорок и вот: полста!
И совсем не полоса иссиня-чёрного колера.
А клякса жирная, большая, которой не видать конца.
На чудные уж времена надежды слишком мало.
Душа устала ждать, иссяк родник бодрящих слов.
Любовь и счастье, умиротворенье и покой.
Но вызывает опасенье, что я всегда готов
Лишь к встрече с новым невезеньем.
2020
Планы
Строю планы я на день, неделю, месяцы и год.
Может, мне и повезёт, что эти сроки проживу.
Одни болячки и проблемы.
И не жду я перемены кардинальные давно.
Но, однако, всё равно в своих локальных планах.
Дни счастливые мои «красным» огоньком горят.
Хотя не много этих дат. Всё дела, труды, заботы.
И не престижная работа, с униженьем, за гроши.
Я оцениваю дни по шкале десятибалльной.
Грустно как-то и печально мне в районе «девяти».
Усидчивости нет, упорство не ищи, терпенье вовсе на нуле.
Одна лишь ставка на везенье, одна лишь фишка на «зеро».
Но опять в моё окно новый день слегка стучится.
И вновь чистая страница лень с фурором побеждает.
А в плане гордо отмечает мой топический успех.
И я опять, свой не скрывая смех, на день грядущий строю планы.
Как обычно забывая, что у Судьбы сценарий свой.
Отправляет на покой все мои свершенья.
И при лунном освещенье я рисую просто «два».
Участь такова моя.
2020
Тишина
Тишина вокруг такая, что мне спокойно не заснуть.
Луна огромная, седая, свет волшебный нежно льёт.
Дорожка лунная зовёт, манит, счастье обещая.
И вдохновение вкушая, теряю я остатки сна.
На краешке стола бумаги лист и карандаш.
Душой графитовой на абордаж берёт моё сердечко.
Льются мысли бесконечно, рифмуясь нибелунговой строфой.
И образ твой так ясно виден, улыбка, жесты, блеск в глазах.
А стрелки на часах так стремительно бегут.
Всё зовут час предрассветный, чтобы нарушить тишину.
И шанс единственный сказать, я использовать спешу.
Должно быть тихо до слов моих.
Должно быть тихо после них.
Лишь тогда раскроются сполна.
Вся гамма чувств, вся роскошь бытия.
2020
Чёрная полоса
И вроде день так хорошо начинается.
Солнце встаёт, улыбается, снег пушистый заставляя искрить.
А чудный сон не спешит растворяться в буднях серых и невзрачных.
Там счастье призрачно, прозрачно, что в ладонях умещается.
Да кончается срок снотворного зелья.
И хуже всякого похмелья ожидает явь меня.
Темнее ночи чёрной полоса.
Чреда невезения, проблем со здоровьем, расставанье с любимой и финансовый ноль.
И боль, душевная боль, без конца и без края.
Скупые слёзы выжимая, заставляет вспоминать ту точку отправную.
Когда судьбу свою шальную толкнула в черноту ступить.
И плыть на край, благодаря теченью, где бездна зев свой распластала.
И нормой стала для меня повседневная борьба.
В объятьях стресса, на грани срыва, до сил последних, на износ.
И риторический вопрос: за что?
Должна быть веская причина, щелчок, исток, нарыв большой.
Что обернулась полосой всех неурядиц и проблем.
То может смех моей недоли злой, что эхом растянулся на года.
А может, череда случайных совпадений, так много, и так сразу.
А может и показы Вселенной мне на то, что я иду не той дорогой.
Так версий много, но без рецепта на леченье.
И снова я без промедленья листаю сборник аффирмаций.
Без «браво», «бис» и без оваций шепчу, переходя на крик.
И день поник, и солнце – в тучи, и снег слезинками повис.
Наверное, это криз, души паршивой тихое мученье.
Без всякого намёка на скорое спасенье.
2019
Ненасытная и злая
Где та точка отправная, за которой полоса, чернее ночи, потянулась?
И растянулась на века, сплином аглицким пугая.
Запасы прочности теряя, поизносилась уж душа.
И я стремительно лечу к «нулю».
Пока безмолвно лишь кричу и слёзы лью пока украдкой.
В биографии несладкой – одна сплошная маета.
И темнота. Густая, вязкая, немая.
Меня всё глубже загоняет в тупик отчаянья без границ.
В потоке лиц, лавине глаз я сочувствия не вижу.
И ненавижу сам себя, жизнь по-новому листая.
Тотальны кляксы, фронтально грязь.
Вот волной и донеслась, укутав в саван с головой.
Я – труп, хотя ещё живой.
Но всё же: труп!
2019
Криз
Ты думаешь, недавно всё это началось.
И дружною ватагой вдруг несчастья навалились?
Не ври себе, хотя б наедине, будь честен до конца.
Твои грехи не запылились, не иссохли, не ушли.
А проросли сквозь толщу канувших и зим, и лет.
Держать ответ уж время наступило.
И вечности зелёный свет маячит впереди так ясно.
А у тебя ненастье и день разорванных зонтов.
Пик ауры размытой, иммунитета дефицит.
И всё болит, душа и тело, и разум воспалённый.
Весьма сомнительно, привольно трактует заповедь Христа.
И находит для себя смешные оправданья.
Ни плотности, ни массы, мгновенно загнивая.
В прошлое вниманье направляя, ты источник там ищи.
Душою не криви, мешают только маски.
И краску чёрную белилами не разбавляй.
А честно признавай свои ошибки и пороки.
Есть времени ещё немного исправить что-то, изменить.
Простить, иль вымолить прощенье.
Осуществить свои мечты, исполнить все обеты.
На волю отпустить секреты, что душу точат, сердце рвут.
Тебя поймут. А не поймут – так разница ничтожна.
Сосчитать уж невозможно все кляксы повести судьбы.
Не клевещи, Ни рок, ни люди, ни времена лихие.
Не обстоятельства иные к твоим деяньям не приложили перст.
Твой крест. Неси.
И, наконец-то, прояви все качества мужчины.
Не позорь седины и всё с достоинством прими.
2019
Эскапизм
Что-то стало тревожно на душе у меня.
В сплошном потоке бытия я ищу тому причины.
Ту терракотовую глину, где так бурно прорастает.
И покой мой разбивает на тысячу крошечных частиц.
Вся жизнь – как блиц решение проблем, задачек и дилемм.
Они в глазах, и на плечах, и в голове всё хороводят.
Остаток силы вдаль уносят, и волю хлипкую в расход.
Их приход ежеминутный.
Катит время безрассудно, лишь наращивая бег.
Где тот грех, проступок, оговорка?
Где так по-чёрному я наследил, свой пыл горячий не скрывая.
А совесть, тётка очень злая, теперь мне выставляет счёт.
Берёт за горло, в корпус бьёт, обильно слёзы выжимает.
Но где-то в недрах пробуждает мой эскапизм, столь желанный.
Вновь утону в своём романе, в стихах наивных заблужусь.
В потеху превращая грусть, я обрету опять надежду.
И, скинув мрачные одежды, мне улыбнётся новый день.
И россыпь добрых перемен мне сулит рассвет прекрасный.
Значит, снова не напрасно я от реальности сбежал.
Я оптимизмом зарядился, я жовиальность всю испил.
Набравшись сил, вернусь из параллели, тревоге просто усмехнусь.
И свежести глоток вдыхая,
С теченьем жизни разберусь, обретая и теряя.
Это жизнь. Она такая, держит в тонусе меня.
День ото дня, из года в год.
Калейдоскоп существованья.
2019
День рождения
Глаза наполнены непроходящей грустью.
Сегодня день рожденья у меня.
Гостей толпа, подарки, тосты, пожеланья.
И всеобщее вниманье так утомительно слегка.
Где тишина, что сердцу так приятна?
Где одиночество, что столь необходимо мне?
С улыбкой на лице, наигранной, притворной,
Сижу покорно я, и жду.
Остаться только одному, чтобы в густую темноту
Отчаянно, безмолвно закричать.
И рвать листы, наброски, фабулы, сюжеты.
И до самого рассвета смотреться в чёрное окно.
Листая памяти затёртые страницы.
И по крохотным частицам набирать прожитый век.
Ушли тринадцать человек, свечей на торте не задули.
Нарочито намекнули на иллюзорные стремленья.
И уже через мгновенье нарисовалось резюме.
Выжимая слёзы мне, смачно давит сожаленье.
В холостую жизнь прошла, пустоцветом облетев,
Алкоголем подогрев, печаль свою приумножаю.
И смиренно замечаю, как мечты все потускнели.
Планы попросту сгорели, горизонт открыв пустой.
Кто такой…… я в жизни этой?
Где следы, где память, где помин?
Один, как перст, участия не принимаю.
В игре Пустою пустую роль играю.
И это Жизнь моя!
И в жизни этой Я!
10 января 2019
Я проснусь… и не забуду
Колыбельную напрасно дождь мурлычет за окном.
Чашка кофе с коньяком отбивает всё желанье.
И вдохновенье не желает в мир Морфея отпускать.
Манит толстая тетрадь, трехстопным ямбом завлекая.
И тоска моя седая томно в воздухе кружит.
А обида её вторит, пробудившись за мгновенье.
Горечь, боль и униженья хлынули за нею вслед.
Разум вмиг оглох, ослеп, ничего не возражая.
Душа в голос зарыдала, всё раны обнажив свои.
Голос матери: «Усни. Ночь несчастья притупляет.
Рассвет новый предлагает краткий путь из тупика».
Да не слышу сам себя, рву на части я страницы.
И хохочет, и глумится риторический вопрос:
«Почему не судят тех, кто в душу лезет сапогами.
И словами, как хлыстами, плиссирует напоказ?»
То случалось, и не раз, а выше на большой порядок.
Да так, что сладок грешный суицид.
Душа калека, инвалид о том кричит и умоляет.
Шагнуть в окно, вкусить не то, ножом по венам полоснуть.
И лишь тогда уснуть, и не проснуться, и обернуться страшным сном.
Прослыть в народе слабаком, не в состоянии забыть.
Великодушно всех простить, и просто жить.
Иль выживать в стыде и страхе, жалко коротая дни.
И лелеять всё мечты, что скоро уж остынет блюдо.
Сейчас же спать, но повторять:
«Я проснусь… и не забуду».
2018
Я – поэт
Чай с жасмином нежным пахнет летом.
Горсть конфет обёртками блестит.
И аромату лишь вторит букетом ягод и травы.
И холодный свет луны стол рабочий заливает.
Он как будто намекает, что сегодня не усну.
В руки снова я беру ластик, карандаш, тетрадь.
И начинаю вспоминать дни, ушедшие давно.
Когда был я молодой, беззаботный, бесшабашный,
Когда влюблённый без конца, из огня да в полымя.
То блондинки, то брюнетки, то – осенняя листва.
Вся богатая палитра.
Ни одна не позабыта: фигура, губы и глаза.
Лишь мечты и явь смешались.
Такая участь уж досталась самобытному поэту.
Вся влюблённость без ответа, без надежды наперёд.
И тоска опять берёт за горло лапою холодной.
Скользит свободно карандаш, моё рифмуя состоянье.
И я чувствую мандраж, и вкушаю я волненье.
В окошко льётся вдохновенье, замедляя бег часов.
В океане фраз и слов я тону и погибаю.
Вновь влюбляюсь и страдаю, словно это в первый раз.
А вот и предрассветный час во дворе уж наступает.
Лунный свет лениво тает, власть теряя надо мной.
Чай с жасмином пахнет летом.
В густом дыме сигаретном день наступает молодой.
2018
Основа мировоззрения
Без надлома, без порыва, без акцента высших нот.
Где-то даже очень мило, и немножечко учтиво.
Речевой сей оборот тишину нарушил нежно.
Пометавшись безутешно, в антресолях затерялся.
Неосознанно сорвался, обретая право жить.
И историю творить любви большой, но безответной.
Ночь улыбнулась неприветно мне в открытое окно.
Подмигнув лукаво глазом.
Стало сразу вдруг легко.
И вперёд, на далеко, я разглядел свою дорогу.
Все поступки и пороки, все падения и взлёты.
И надежду в день грядущий.
Взял послушною рукой я с чернилами перо.
И кредо написал своё, что слетело с губ в тиши.
Как основа мировоззренья, как априори убежденья, убивая мой покой:
«Я буду с тобой. Иль останусь один».
Как странник, как путник, как пилигрим.
2018
Наставление
Мой милый друг, послушай старика.
Все мудрые слова сложились в наставленье.
Прояви ты уваженье и немножечко терпенья, вниманье уделив своё.
Ты – дитя мироздания, совсем не меньше, чем трава.
Иль той звёзды, что так яростно горит на черном небосводе.
Ты – часть природы, и ты имеешь право быть!
Здесь и сейчас, и через год, и спустя десятилетья.
Все очевидно: жизнь идёт, как ей положено идти.
И ты иди путём своим среди коварства и обмана.
Средь суеты пустой и гама, разбитых грёз, однообразья быта.
Порой терновником увита, порою девственно чиста.
Одно запомни: никогда, мой друг, не изменяй себе!
Своё счастье в тишине храни, от злых людей оберегая.
Свою же правду уважая, умей выслушать людей иных.
Умом неизощренных, необразованных, простых.
У всех история своя.
Однако: огради себя от их присутствия в дороге.
Будь в мире с Богом, как понимаешь ты его.
Пусть главным станет ремесло, владеешь коим ты.
Какими б скромными не были б плоды, они дороже почести и славы.
Не сравнивай себя ни с кем, не порождай тщеславье.
Всегда есть кто-то, кто более велик, чем ты.
Не будь последним, не завидуй первым.
Гордыне шансов не давай.
Строй планы и мечтай, но не живи химерой.
И в дружбу не играй, в любви не будь циничным.
Она безбрежна, безгранична, она же вечна, как земля.
Разочарованье, пустота имеют сроки временные.
И потому храни её, напоказ не выставляя.
Свою юность провожая, за всё её благодари.
И с покорностью вкуси что советуют года.
Упражняй свой дух всегда для внезапного несчастья.
Чтобы сразу не сломаться, на колени не упасть.
И с достоинством принять все падения и взлёты.
И дорогу, и болото, ясный день и день ненастья.
Постарайся счастье обрести, удержать и сохранить.
И просто жить!!!
2018
Кляксы
С нажимом, без нажима, с наклоном в сорок пять.
В невзрачную тетрадь я писать старался.
Ужасно волновался, рука едва дрожала,
Когда в чернильницу макала перьевую ручку.
Скобки, закорючки, палочки кривые.
И кляксы завитые всю страницу украшали.
И безмерно огорчали меня, что первоклашка.
И даже промокашки, увы, не помогали.
Вся тетрадь сверкала пятнами чернил.
Слишком молодым я был, многое не понимая,
Что и дорога вот такая ожидает впереди.
На всём жизненном пути, как бы ни старался.
Как бы ни пытался без ошибок и помарок
Сразу жизнь на беловик писать.
А вспоминать порою тяжко
Те ошибки и проступки, те обидные слова.
И совесть мучает меня порой бессонными ночами.
Обливается слезами душа уж как-то запоздало.
Напрасно хочет отбелить.
Второго раза не прожить.
Да и нет той промокашки,
Чтобы кляксы все убрать
Хоть на йоту, хоть немного.
Это жизни все дорога,
Судьбы невзрачная тетрадь.
2018
Август на исходе
Август на исходе, прохладные деньки.
Туманы ледяные в капельки росы неспешно обращаются, падая в траву.
Так безрассудно я иду, увы, не взвешивая шаг.
Мне минуты на часах остались уж наверно.
И так хочется безмерно многое успеть.
Услышать и узреть, вдохнуть, почувствовать, вкусить.
Врагов простить, друзей почтить.
А главное: сказать, что доселе не решался.
Робел, краснел я и стеснялся, слов надлежащих не найдя.
Чтоб отразили чувства ярко в душе пылающей моей.
Так много зим, так много лет.
А в саду уже банкет с размахом август приготовил.
Вкуса пир, услада цвета и ароматов без числа.
Меня и ноги не держали, кружилась тихо голова.
И только влажная трава жар как будто остудила.
А время бег остановило, давая шанс последний мне.
Чтоб, растворившись в тишине, насладиться позитивом.
Увидел даже перспективы я на год, а может и на два.
Но коснулась моего плеча чуть ощутимо, чуть заметно.
Однако дымкой неприметной растворила мой покой.
Осень жизни за спиной.
2017
Вот и всё
Мне судьба на ушко прошептала.
Словно запрягла в разбитый тарантас.
«Ну, вот и всё!
Пора поставить точку, а ты как неразумное дитя упорно лепишь многоточье.
В печальной повести своей любви.
Заметь: акцент на предпоследнем слове.
Эгоистично? Нет, навряд ли.
Ведь все эпитеты любви идут с приставкой «без».
Безгранична и безбрежна, безупречна и безгрешна, но безнадежно, безответна.
Да, тут точкою одной, увы, не обойдешься.
Лишь жирный смачный и огромный крест».
А я качаю головой, отгоняя наважденье.
И вслух стихотворенье на дыхании кричу,
Где даже междустрочия яростно так вопят.
О боли безутешной, любви кристально нежной.
И о надежде без приставки.
Пусть далеко не сладко все дни мои летят.
И каждый день горит закат, мне нервы страхом обжигая.
Всё прекрасно понимая, я прошлое перечеркну.
«Ну, вот и всё!» сказать смогу всему и вся.
Но только не любви, пусть даже иллюзорной.
И резюме моё бесспорно:
Сгорит она – не станет и меня.
Исчезну я с поверхности земли.
Так хочется на ней порядком наследить.
2017
Nevermore
До встречи нашей походкой ленивой время как-то шло.
В полупрозрачное окно бросал я взгляд ежеминутно.
А чувствам тесно было, трудно себя в порядок привести.
Бурлили и кипели, всю линию сюжета стройности лишая.
Что мысленно для встречи уже я набросал.
Туда стихи врывались шумной стайкой.
Ваншенкин, Лермонтов, Толстой.
Словно каждый из великих с тобою лично был знаком.
И, выводя слова пером, тебя навеки воспевали.
А я лишь повторялся, свои стихи читать стеснялся.
Невеждой, дилетантом казаться не хотел.
Однако стройность фабулы ты в прах разбила в одночасье.
В глазищах – счастье, улыбка на устах, игривость в россыпи веснушек.
Горячими губами к щеке лишь прикоснулась.
И счастьем своим едва не захлебнулась, мне новость сообща.
«Я уезжаю навсегда, где ждет замужество меня».
Стихи рассыпались на части, утратив шанса выйти в свет.
Бессмысленный сюжет покрылся тихо пылью.
И лихо ты ушла, а я, закрыв глаза, поспешно даже отвернулся,
Мне в памяти хранить не нужно сию печальную картину.
И образ предо мною спонтанно возникает.
И мигом заполняет новорожденную шаньгу.
Там черный ворон с упоеньем на части сердце разрывает.
И неистово орёт одно единственное слово: Nevermore.
А я в своём угрюмом горе значенью просто не придал.
Лишь год спустя наткнулся я и прочитал стихотворенье.
Эдгара Аллана По.
И стало мне понятно всё: и ворон тот, и сердце в ранах.
И «Nevermore»! «Никогда»!
Знать, ты была моей последнею любовью.
И больше я не полюблю, и счастье в этом не познаю.
С тобою быть, иль вечно одному скитаться.
Успело много лет промчаться.
И то виденье в летний зной, и то единственное слово.
Мне предначертано судьбой.
2017
Эго
Я в зеркало взглянул. И что я там увидел?
Серые, с грустинкою, уставшие глаза.
А в них – укор, а в них – презренье, а в них – фрустрация цветет.
Там в астении увядает Эго, давно созревшее шагнуть в окно.
Я знаю все, что скажешь ты, и я готов с тобой поспорить.
Страшно всем, и ты, увы, не исключенье.
Что-то новое начать, рисковать, привычки прежние меняя, устой безжалостно ломать.
И видеть страх перед собой.
Нормально это, ты – живой!
И нужно двигаться вперед, через страх переступая.
Жизнь без перемены не бывает. Покой – всего лишь иллюзорность.
Каждый миг, короткое мгновенье порождает измененье.
И мир вокруг, и ты, и я, и наша оболочка.
Тут, главное, не быть лишь зрителем пустым, безмолвным, безучастным.
Все веские «но» отбросить беспощадно и поводов наивных не искать.
Решиться, опираясь скорее на «пора», чем на эфемерную готовность.
Не нужно быстро, интенсивно, лишь ритм держать, не отставать.
Медленно, но верно, без права на антракт.
Творить и создавать намного больше, чем вкушать.
По воли доброй, по любви огромной, по зову сердца и души.
Отведав удовольствие, ты к Радости придешь, к равновесию ума.
Понять, принять, и все свершится.
Все мы одинаковы намного больше, чем принято считать.
А уникальность, гениальность преувеличены слегка.
Тебе полезно находиться там, где без помех воспринимается реальность.
Ответы и решенья уже придуманы давно.
Не стоит усложнять того, что так наивно просто.
Себя найти нам невозможно, себя лишь можно создавать.
Искать – химерная забава.
Ты есть всегда, здесь и сейчас.
Не позволяй иным определять задачи, что прорастают хаотично и отравляют бытиё.
Ответу «нет» ты должен раньше научиться, и главное: себе почаще повторять.
А цель нужна, без цели жизни нет.
Она твой путь определяет, что в данный миг лежит перед тобой.
Иди.
Но помни об одном: за каждый шаг в итоге спросится потом.
Жизнь продолжается!
Жизнь продолжается!
Не смотря ни на что.
И пусть обстоятельства гнут с упорством своё.
Реальностью дышат, иль мнимо смеются.
Заводят в тупик, где есть капелька солнца.
Что-то находится, что-то теряется.
Боль унимается, и раны срастаются.
Нас время не лечит, эскулапы мы сами.
А время учитель, компромисса не зная.
Порою жестоко, порою играя, нам ставит задачи.
И мы выбираем дилеммы решенья.
Смеяться взахлёб, иль умыться слезами.
Метаются мысли, сомненья рождая.
И ночью, и днём убивая покой.
А жизнь всё идёт, да большими шагами.
Наносит штрихи, и меняются люди.
Маски слетают, обнажая всю суть.
Кто прогибается, кто не ломается, кто-то уходит от нас навсегда.
И чувства теряются, как сны забываются.
Лишь дымкою лёгкой наплывают порой.
Остаться собой – шанса мизерно мало.
И прошлое тянет осколками счастья.
Опять в пустоту, где грусть и тоска.
Но надо забыть, принять до конца.
И снова идти.
Тропою нехоженой к цели заброшенной.
Кто прошлым живет, тот не познаёт вкус сегодняшнего дня.
И на рассвет грядущий ставит жирный крест.
Священный благовест торжественно звучит.
А время календарь листает.
И приближает то, что приближается.
Это просто жизнь, и она продолжается.
Агапе
Столько лет уже прошло.
Пролетело временами.
Временами лишь ползло, тоскою черной обнимая.
Но безустанно напевала мне песнь глубокой старины.
О любви. Большой любви.
И каждый миг, и всякий час, и день, и ночь ей наполняла.
Меня на подвиги толкая, и не всегда со знаком «плюс».
Приумножая тихо грусть, что моей Она не стала.
Но в чернильницу вдыхала вдохновенье без конца.
И не бывало такого дня, чтобы о ней не думал я,
В глубине души общаясь.
Дыханьем Музы упиваясь, все чувства изливал в тетрадь.
То многообразье описать мне таланта не хватает.
Перманентно лишь любовь на престоле восседает.
Так терпелива, постоянна, без притязаний на ответ.
На протяженье долгих лет полыхает бескорыстно.
Мне помогая выживать.
Понять, простить, и всё принять.
И мысли радоваться той, что просто есть Она на свете.
Что тоже видит это небо с рекой стыдливых облаков.
И россыпь звёзд не безразлична, и осень навевает грусть.
И вновь проснуться я боюсь, утратив нежность сновиденья.
Там только я, там лишь Она, там счастье радостно клокочет.
А мне его и не пророчат.
На ощупь? Пусть!
Так утопично? Ладно!
Мне одиночество привычно? Химера то, и заблужденье.
О том кричат стихотворенья, и проза слёзы проливает.
Её мне вечно не хватает.
Необходима мне Она.
Так неминуема нужна.
Я буду ждать Её всегда!
Старые тетради
Старые тетради.
Записные книжки,
Дневники с секретами, тайными анкетами, стихами о любви.
Обернутые в мягкий, прозрачный целлофан, что в рубчиках шершавых от твоих забав.
Страницы пожелтевшие.
Временем побитые, хрупкие, чуть грязные уголочки их.
И почерк детский, столь наивный и смешной, ну прям до слёз.
С нажимом, без нажима, с наклоном в сорок пять.
А прописные буквы всё «скачут» и «смеются», вычурный танцуя вальс красивых слов.
Цитаты, афоризмы, что так взволновали сердечко юное твое.
Стихи, вселившие смятенье безоблачной души.
И мысли зарождались.
И новые пробуждались.
Смущение восторга, когда шагнул на зрелости порог.
Меняется всё
В наш век перемен:
Меняется звук, меняется слог,
Как символично, местами комично, но в большей степени трагично.
Побелели чернила, померкли картинки, и мировоззренье как-то утратило шик.
И почерк стал не красиво-школьным, а грустным, непонятным, неясным, словно тень.
Но истории остались, и обрывочки рассказов, и наброски первых и несмешных стихов.
Фабулы, конфликты, завязки и развязки жизнь преподносила, щедростью делясь.
И я писал правдиво.
Лишь вымыслом безбрежным восторга романтизма порою дополнял.
Но иногда грешил и я.
Я кроил сюжеты, повышая градус.
Я действия героев полностью ломал
И людские судьбы игриво, самочинно, без жалости и страха, по-новому писал.
Хотелось, чтоб красиво.
Мечталось, чтоб счастливо.
Чтоб сказки и для взрослых кончались хорошо.
Старые тетради.
Записные книжки.
Не знать мне аллергию на вашу пыль годов.
Эндогенная депрессия
Постоянство невозможно, лишь утопия, лишь миф.
Жизнь идет, и время мчится, на ходу меняя все.
Абсолютно всё, без исключения, проходит в мире этом.
И это пройдет. Это? Что это?
Любовь, привычка, грустинка в неглиже?
Вопросы, одни кругом вопросы. Риторика, не более того.
А ночь седая вновь и вновь обильно гнев свой проливает иссиня-черною волной.
Тягучею и вязкою смолою льет на раны сердца и души.
Выдуманная явь с реальным воображеньем смешалась в одночасье в голове моей.
И мир вмиг потускнел, утратив сочность красок.
И мир вмиг обеднел, скатившись враз на дно.
Где «Я», плескаясь в этой жиже, пытаюсь как-то бросить взгляд наверх.
Любовь не может быть настолько долгой.
А пепелище только тлеет, не горит.
Ни жара, ни света, ни уюта, одни лишь слезы выжимает дым.
И бесшумно катит сырая обида в вечность куда-то, обнажая всю гниль естества.
Привычка быть влюбленным, безответно, безнадежно, беспросветно, как запой.
Чтоб надуманно страдать, наигранно мечтать, и писать банальности вирши.
И жалеть, так упоительно, так смачно отраженье в зеркале немом.
Счастья нет! Но где покой? Где воля?
Ничего. Вакуум лишь, шуньята одна, глухая пустота.
И я вопросом жирным и корявым безлико прозябаю в этой мгле.
Свет в конце туннеля? Так это катафалк.
Слабый лучик света? Оптический обман.
Мне нет спасенья. Нет для меня весны.
А внутри личности беседы бьют симптомом наотлет.
И растет беспрестанно, грозя перерасти в обильный перебор.
А там – совсем уж близко финиш, там развязка, там черта.
Там счет за время, что так бездарно я в пепел обратил.
НИЧТО – вот итог моей безликой жизни.
Даже память обо мне продержится недолго.
Мгновение спустя рассеется как дым.
И зыбкие следы занесет листвой опавшей.
Ночь
Обессилено ночь на город упала,
И, размашисто шагая, ветер-клеш погнал в неизвестность опавшую листву.
Та шуршит по морщинистым тротуарам, по шероховатым мостовым.
И в прощальном шорохе том не по-детски звенит холодная печаль.
Неохотно зажигаются фонари, привлекая светом тусклым стайки мелкой мошкары.
Порождая непритворный интерес, в ветвях деревьев притаилась загадочность.
Манит, зовет, пугает.
А в глубинах черного неба величаво проплывает лунный диск.
Но блеск ее ледяного серебра не в состоянье разбавить мрак волшебной ночи.
Тишина.
Лишь романтика, устали не зная, шагает по городу, каблучками стучит.
Тихие аккорды, в шепоте стихи.
Словно сговорившись, гаснут чередою окна домов.
За шторами срывают секреты бытия.
Вот и спящим стал наш спальный район.
Прости…
Ночь бессонницы угрюмой сменилась утром валидолом.
Сигара с капучино, и неприятный вид с балкона.
Я провинился, совесть гложет, горит торфяником внутри.
В узде я чувства не сдержал, дал шанс эмоциям взорваться.
В итоге я могу остаться. Один. На этом белом свете.
Прощение твое – банально лучика света.
Но как? Ценой любой? Так уваженье испарится.
В понимании твоем. Да и в сознании моём.
И глупо жалость вызывать, себя тем только унижая.
Да вряд ли ты еще остыла, обида пахнет и цветёт.
Слова прощенья унесёт вихрь чувств твоих нетленных.
Письмо, быть может, написать? О, нет!
Глаза твои мне видеть надо, отрытой книгою читать,
И ажурно ощущать все перемены настроенья,
Нюансы тонкие ловить, и говорить, и говорить.
Желательно слова простые, тривиальны и наивны.
Без пафоса, высоких фраз, про остроумие забыв.
И возможно мой порыв принесет плоды желанья.
Мой друг, ты обрати вниманье,
Вон на асфальте, кто-то мелом по твоим следам шагает:
«Маша прости» курсивом нервно,
Чуть торопливо, чуть небрежно оставил ночью боль свою.
Но тут машина отъезжает.
И улыбку вызывает на лице моем печальном,
Ибо «прости» – слово начало.
А дальше боль иного рода, вся беспросветность бытия.
Одна любовь, без веры, без надежды.
А у меня? Всё поправимо, исцелимо.
Цена мученьям – медный грош.
Уж капучино так прекрасен, и вкус сигары так хорош.
И панорама навевает мне счастья завтрашнего дня.
Где только ты, где только я.
Рассвет
С неохотою безмерной, чуть вальяжно и неспешно, ночь шагает на закат.
И тянет волокушей за собою предрассветный полумрак.
А мир застыл. Он затаился.
И в ожидании зари, весь в предвкушении горит узреть всю прелесть рождества.
Тишина стоит густая, вязкий навевая страх.
И немота тревоги в воздухе витает.
И неподвижности совсем не видится конца.
Лишь прохлада ластится, безропотно и нежно над землей стелясь.
Да ветерок продрогший. Он не в состоянии что-либо прошептать.
И вот он миг!
Вот вспыхнула каемка солнечного круга светом чистоты.
Крохотна совсем, но поразительно так красочна светла.
Природа в томном пробужденье полна загадочных надежд.
Вот слышаться уж звуки, на смену тишине, несмело и застенчиво, торопятся, спешат.
В траве мурашки зашуршали, с ветвей уж птахи закричали, благословляя новый день.
Всплеск на реке вмиг нарушает для глаз приятный перламутр.
Шумит камыш, прощаясь с утренним туманом.
Тот убегает прочь, но успевает по травам бисер раскидать.
Блестят росинки, как слезинки, чуть печальные на вкус.
Торжественно и упоённо вновь распускаются цветы, прохладу ароматом насыщая.
А солнца диск растет.
Вот робко отрываясь от земли, он поднимается все выше.
И смачно красит небо в нежно-голубой.
Аж больно глазам. Да на сердце – бальзам.
И хочется жить. Любить и творить.
Чтоб завтра опять хлебнуть волшебства.
Вчера, сегодня, навсегда
Был насыщен чернозём осенними дождями.
И солнце флегматично его пыталось иссушить.
Но сил хватало лишь ласкать ковер листвы опавшей.
Придавая хрупкость и напевность дивных струн.
Бедовый ветерок кружил их в странном танце, то поднимая вверх, то оземь опуская.
То дивная пора, то осень золотая.
В той осени вчерашней тебя я повстречал.
Мне память выдает те же краски, ароматы и чувство радости без дна.
Ярко, сочно, феерично.
Словно я еще вчера вкушал то счастье безмятежно.
А сегодня…. Что сегодня? Послевкусие одно.
Коктейль тоски граненой, любви неразделенной да веры в чудеса.
А вдохновение не спит, воображенье теребит, на месте ровном порождает грёзы.
И льются в клеточку тетрадь все зарифмованные чувства.
А дни идут, года летят, и жизнь проходит незаметно.
Надежды тают первым снегом, уходят в никуда, мечты обращая в химеру.
«Привет. Как дела?»
«Нормально. А ты?»
Скупые слова в сети Интернета.
Да только любовь что-то видит меж строчек и разгорается вновь искромётным огнём.
Полумрак бытия разгоняет и взору моему отрывает непроторенную тропу.
Где новые слова, и свежие оттенки, и смелые сюжеты завтрашнего дня.
Желание идти, влечение писать и вновь не спать до нового рассвета.
И наступит он, и шагну я в завтра.
А это значит – навсегда.
Наука просить
А вот теперь сиди и слушай, как добиться своего.
И самое желанное, и столь необходимое, и даже прихоть предрассветных грез.
Что прежде нам мешает? Так это просто страх.
Боязнь показаться глупым, нищим, никчемным неудачником жизненных дорог.
И опасение: в ответ – категорическое «нет».
И потому сначала – свой обреченный пессимизм обязан ты спалить до дна.
А жуткие картины тотального отказа и последствий неудач замазать густо краской.
И, жовиальности испив сполна, бодро к цели зашагать.
Ты подойди поближе, да поклонись пониже.
Да улыбнись без фальши, от сердца, от души.
Затаи все мысли, что чернее ночи, замыслы кривые, желанья сатаны.
Четко и конкретно, не начав с вопроса, не юля, не блея, озвучь свой аппетит.
Не забыв при этом расставить идеально упоры и акценты, без пыли и прикрас.
Оставь лишь на поверхности плескаться простоту.
И вздохни с горчинкой, и вспотей немножко, в уголочки глаз чуть влагу напусти.
Дай Ему ты время значимость откушать.
Ценностью упиться и ролью покурить.
И пусть Его гордыня красками зальется, расцветет игриво, нырнет в амбре с главой.
Ты не улыбайся. Помни о причине. Помни о желанье. Оно почти «уже».
Я бросил курить
Я бросил курить!
Ни по прихоти желанья, ни по помыслам души.
Всё довольно просто, банально, тривиально, аж, до тошноты.
Был прикован гипсом я к больничной койке ненавистной.
Да в коридоре, всем на обозренье, где шастала толпа, туда-сюда, обратно.
И как же неприятно.
Шагали те, кто только что так смачно накурился.
Шагали те, кто только собирался сигарным пеплом потрясти.
Весь воздух был пропитан тем желаньем.
Насыщенно и густо, сквозняк лишь красок добавлял.
И щекотал мне ноздри со смаком аппетитным.
И нервы с упоеньем маньячно теребил.
Но вот я снова дома!
Всё родное, всё знакомо.
На любимой табуретке в тесной кухоньке своей.
Холодильник весь в магнитах, важный, словно в орденах.
Увы, подарками друзей увешен, кто и где тот отдыхал.
И про меня не забывал.
В день последний покупал сувенирчик трафаретный.
Ах, как же стало вдруг заметно, что чайник вечность воду греет.
Шумит, пыхтит, сегодня как-то уж сердито.
Как страсти человека, бурлит внутри вода.
Лишь накипь остаётся навсегда.
Свой гнев со свистом выпуская и нарочито обжигая, кто рядышком всегда стоит.
Восход, аромат недешевого кофе, с корицею на кончике ножа.
Всё как всегда.
Но я бросил курить, и вкус кофе – не мой.
Не сказал бы, что не вкусен, скорей – необычен.
Непривычен, немой.
Не бодрит, не тормошит, не пробуждает вдохновенье.
Опять пустое настроенье, и оптимизм на нуле.
Привыкну? Да!
Я homosapiens, и я привыкну непременно.
Ведь отвыкать куда сложней.
Глоток с наскока, глоток со смаком, во рту глоточек погонял.
Не то. Помои, а не кофе. Мои пристрастия – не те.
Зефир, быть может, где и завалялся, иссох до полного суфле?
Так неприятно дверкой заскрипел буфет.
Зефира нет, суфле – тем паче, лишь в ожиданье пачка замерла.
А в ней одна, одна лишь сигаретка в тоске безмолвною лежит.
Вот снова чайник мой кипит, неистово упреками плюётся.
Ложка кофе, два песка, корица на кончике ножа.
И кипяток со вкусом накипи мятежной.
И вкус-то мой, и вкус-то прежний.
И как прекрасен кофе тот.
Курить не бросил я.
Наверняка!
2017
